Президент Международного олимпийского комитета Жак Рогге недавно привел любопытные факты. Оказывается, что за период с 1924 по 1998 год на зимних Олимпийских играх официально было зафиксировано лишь пять случаев, связанных с употреблением спортсменами запрещенных лекарственных препаратов, так называемого допинга. В 2002-м на Играх в Солт-Лейк-Сити их было уже семь. Сегодня руководители многих национальных антидопинговых служб сходятся во мнении, что на стартующих в феврале 2006 года в Турине зимних Олимпийских играх цифра пойманных на допинге возрастет. Корреспондент «Времени новостей» Ольга ЕРМОЛИНА побеседовала на эту тему с главой антидопинговой службы Олимпийского комитета России профессором Николаем ДУРМАНОВЫМ.

Из-за допинга в кутузку

-- Николай Дмитриевич, не так давно глава оргкомитета туринских Игр г-н Кастеллани заявил о том, что по законам Италии спортсменам, попавшимся на допинге, грозит тюремное заключение. Затем последовали дополнительные разъяснения, которые только запутали ситуацию. Вы можете дать четкий ответ: будут или нет сажать в тюрьму провинившихся?

-- Поскольку этот вопрос вызвал много всяких разговоров в спортивной среде и массу комментариев в прессе, то я бы действительно хотел прояснить ситуацию. Начну с небольшой истории. Законы, по которым некоторые допинги попадают под уголовное законодательство, есть в нескольких странах, а не только в Италии. Например, в Соединенных Штатах Америки, Швеции, Австралии... В России строгие правила: 13 наиболее распространенных допингов находятся в одном списке с наркотиками. Соответственно люди, которые занимаются производством и распространением этих допингов, иными словами, допинг-трафиком, попадают под действие законодательства, которое касается наркотиков. А в этом отношении законодательство достаточно суровое во всех странах, и у нас в том числе.

Во-первых, потому, что допинги -- громадный нелегальный бизнес. По данным Интерпола, оборот анаболиков превышает оборот наркотиков во всем мире. Во-вторых, такой нелегальный химический бизнес рано или поздно переключится на наркотики, потому что логика одна и та же -- подпольное производство, подпольное распространение. В-третьих, это действительно угроза для здоровья миллионов людей. И интерес к борьбе с допингом, который неожиданно стали проявлять такие организации, как Интерпол, ЮНЕСКО, Совет Европы, во многом вызван простым пониманием того факта, что спорт, связанный с допингом, превращается в большую химическую фабрику по производству если не наркоманов, то инвалидов. Поэтому можно только приветствовать ужесточение законодательств ряда государств в отношении допинга.

Кстати, антидопинговая волна сейчас прокатилась по многим странам. Французы переписали более десятка законов, превратив борьбу с допингом из некоего внутриспортивного феномена в элемент национальной политики. У нас происходит то же самое. Сейчас мы готовим пакеты документов для Госнаркоконтроля -- организации, которая самым внимательным образом относится к этой тематике.

Иными словами, итальянцы не придумали ничего оригинального. И их желание очистить спорт от допинга заслуживает всяческой поддержки. С другой стороны, статистика говорит о том, что в Италии пока еще никто за допинг не угодил за решетку. Было несколько случаев уголовных разбирательств, которые закончились штрафом, кстати, не очень большим. Поэтому страхи перед антидопинговой инквизицией, которая будет налево и направо хватать несчастных спортсменов и сажать в «кутузку», несколько преувеличены. Более того, итальянцы пошли навстречу озабоченной спортивной общественности и публично заявили, что никакие чрезвычайные меры во время Олимпийских игр приниматься не будут.

-- И тем не менее, на ваш взгляд, возможны ли во время Игр повторения ситуаций, в которые попадали велогонщики -- когда полиция врывалась в гостиницы, где они жили, блокировала выходы и в поисках допинга проводила повальные обыски?

-- Никаких юридических препятствий для подобного налета карабинеров на местоположение какой-нибудь команды нет. Но надо понимать, что Олимпиады -- особенное событие в жизни любой страны, и я думаю, что итальянцы на радикальные меры, оперативно-розыскные мероприятия на олимпийских объектах не пойдут. Но если в какой-то машине или сумке будет обнаружен допинг, мало никому не покажется. Уж если будут основания подозревать, что где-то у кого-то хранятся допинги, то никто и ничто не помешает специальным подразделениям, соблюдая правила приличия, без лишнего драматизма проверить сигнал.

ВАДА против киборгов

-- В последнее время стали много говорить о генном допинге, что это такое?

-- Крупные фармакологические компании вкладывают сотни миллиардов долларов в исследование новых лекарств. Соответственно от этих препаратов ждут, что они окажутся более эффективными и более сильными. Все то, что сейчас происходит в большой медицине, а там грядет настоящая революция, касается и спорта, поскольку экспериментальные препараты попадают в поле зрения нелегальных спортивных медиков.

А в большой медицине происходит следующее: на авансцену выходят принципиально новые препараты. Расшифровка человеческого генома привела к тому, что фармакологи стали способны придумывать лекарства, которые будут лечить неизлечимые болезни посредством генной терапии. Под генной терапией подразумевают способ изменения генетической структуры организма. Речь не идет о клонировании, мы говорим о другом. Многие дефекты генов вызывают опасные болезни. Но можно вместо больного гена в организм доставить его здоровый аналог, копию или выключить ген, чья работа мешает организму быть здоровым, или продублировать работу гена, который по тем или иным причинам замолчал в организме. Таким образом, многие болезни можно будет вылечить: к примеру, болезнь Альцгеймера, которая, между прочим, стоит американцам от 120 до 150 млрд долл. в год. Или рассеянный склероз, болезнь Паркинсона. Население развитых стран стареет, и проблема здоровья пожилых людей актуальна.

С другой стороны, генная терапия может сыграть ключевую роль в лечении детей, у которых есть врожденные дефекты. Например, мышечная дистрофия: когда у человека постепенно отключаются мышцы и в конце концов та, что отвечает за дыхание. Мучительная смерть. Так вот, ученые установили, что отключение этих мышц связано с дефектами гена, и если ввести человеку здоровый аналог, то мышцы начинают работать в нормальном режиме. Очень много разговоров по поводу перспектив лечения рака, иммунодефицита. Вообще, поле действия для генной терапии огромно.

Теперь представим себе, что обычному здоровому спортсмену вводят ген, который стимулирует рост мышц, у тех, кто болен их дистрофией. И у здорового человека растут чудовищные мышцы. Обычному спортсмену, например боксеру, вводят ген, который отвечает за скорость нервных импульсов -- препарат разработан для лечения болезни Альцгеймера. Увеличивается быстрота реакции. В конечном итоге это приводит к тому, что человеческий организм получает сверхспособности. И вот это и называется генным допингом.

-- Насколько реальна перспектива применения генного допинга в спорте?

-- Очень реальна. Если еще несколько лет назад об этом говорили как о фантастическом сценарии, то теперь это абсолютная реальность. Сотни геннотерапевтических протоколов сейчас исследуются в различных лабораториях. Некоторые из экспериментальных препаратов уже пробуются потихонечку на нелегальном спортивном рынке. Например, ген, который обеспечивает выработку эритропоэтина в организме человека. Тот самый ЭПО -- таинственный допинг, который на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити стоил нашей стране нескольких золотых олимпийских медалей. С новейшими разработками появилась возможность не вводить ЭПО в организм, а заставлять организм производить его самому.

Правда, лет пять-шесть назад на Западе было несколько случаев со смертельным исходом, которые заставили общество более внимательно отнестись к экспериментам в области генной терапии. Поэтому внедрение новых методов несколько затормозилось, поскольку пошло по пути многочисленных контролей, бюрократических процедур. Но специфика нелегального спортивного рынка, специфика допинга такова, что там не нужно ждать сертификатов и одобрения Минздрава России. Экспериментальные препараты запросто могут проникнуть в спорт, и подтверждение тому -- дарбопоэтин, который в спорте начал применяться раньше, чем в медицине. То же самое может случиться и с генным допингом. Кстати, наладить его производство по силам даже небольшой хорошо оснащенной лаборатории.

ВАДА следит за развитием ситуации, и большую часть денег тратит сегодня на изучение генных допингов, на то, как их ловить. В сентябре в Стокгольме прошел большой семинар, посвященный вопросам генного допинга. Не буду скрывать, что некоторые спортивные функционеры высказали мнение, что генный допинг -- это угроза, с которой спорт еще не сталкивался. Угроза, которая может уничтожить спорт. Но я бы не стал драматизировать ситуацию. Подобные разговоры, как правило, сопровождают появление всякого нового допинга.

-- Тогда как расценивать заявления чиновников из ВАДА, которые утверждают, что уже на этих Играх в Турине смогут выявить случаи генного допинга?

-- Скорее всего речь идет не о генном, а о генноинженерном допинге. Это разные вещи. Генный допинг -- это манипуляции с генами, а генноинженерный -- обычные препараты, но произведенные с помощью генноинженерных методов в специальном агрегате -- реакторе. Например, к таковым относятся гормон роста, инсулиноподобный фактор, эритропоэтин, его производная -- дарбопоэтин. Все это обычные белки. И эти запрещенные препараты определяются в лабораториях с большой эффективностью.

Определенно можно предположить, что уже на этих Играх найдутся отчаянные головы, которые будут употреблять не только генноинженерный, но и генный допинг. Однако те смертельные случаи, которые были зафиксированы в медицине, говорят об огромном риске. Ведь люди погибали под надзором десятка лучших врачей, за пациентами был постоянный мониторинг. Что же тогда говорить о тех, кто будет подпольно применять эти препараты? Вывод такой -- есть риск погибнуть самым драматичным образом.

Паунд за чистоту в НХЛ

-- Как бы вы прокомментировали слова главы ВАДА Ричарда Паунда, что каждый третий игрок НХЛ принимает допинг?

-- В этой проблеме несколько аспектов. У ВАДА очень напряженные отношения с крупными федерациями и лигами, которые контролируют игровые виды спорта. Например, с Международной федерацией футбола (ФИФА). Холодная война с ФИФА фактически переросла в горячую. Недавно на заседании руководящих органов ВАДА шла речь о том, что пора ФИФА предъявлять ультиматум. В свою очередь и ФИФА в долгу не остается: руководители федерации подали в суд на новые антидопинговые правила. Там, где спорт является миллиардной индустрией, допинг-контроль проблематичен. Попробуйте дисквалифицировать двух ведущих футболистов сборной Бразилии. Что будет? То же с хоккеем, который в Канаде, как религия. В этом смысле поступок Паунда -- канадца, президента организации, штаб-квартира которой находится в Монреале, достоин всяческого уважения. Ураганный человек. Внутри Канады покуситься на святое, для этого нужны мужество и известная непредвзятость.

Второй аспект, а что на самом деле происходит в игровых видах спорта? А происходит там следующее. Хотя до сих пор чемпионами по химизации были индивидуальные виды спорта, допинг стремительно проникает и в игровые. Там много денег. Там цена хорошей спортивной формы намного выше, и отдача от этого больше. Там жесткая конкуренция. Поэтому велик соблазн с помощью «химии» поправить изъяны спортивной формы, что позволит демонстрировать некие сверхкачества игрока. Опасность допинга в таких видах спорта, как футбол, хоккей, баскетбол, волейбол, не говоря уже о бейсболе, возрастает. Хотя справедливости ради надо отметить, что она пока совсем не такая, как, скажем, в легкой и тяжелой атлетике.

А что касается утверждения, что треть игроков НХЛ принимает допинг, хор возмущенных голосов в Канаде считает, что здесь Паунд палку перегнул. Но, с другой стороны, кому, как не ему, обладать фактами, что происходит в любимом виде спорта его страны. Поэтому я бы не стал никак комментировать высказывания Паунда. Просто мысленно аплодирую мужеству этого человека. Горжусь своим знакомством с ним.

-- В отличие от хоккейного турнира, который состоится в Турине, часть соревнований пройдет в горах. Как это отразится на состоянии спортсменов и почему нередко эти изменения связывают с применением спортсменами ЭПО?

-- Все очень просто: чем выше человек забирается в горы, тем меньше кислорода в воздухе. Закон физики. Организм приспосабливается к этому следующим образом: вырабатывает в своей крови увеличенное количество гемоглобина -- вещества, который переносит кислород. Недостаток кислорода в воздухе компенсируется скоростью его переноса. Вот этот самый гемоглобин и растет в горах. Потом, когда спортсмен спускается в долину, то все постепенно приходит в норму. Кстати сказать, эти первые две недели в долине -- довольно интересный момент в жизни спортсмена. Организм приспособился бороться с недостатком кислорода, а тут кислорода сколько угодно. Такие спортсмены обладают повышенной выносливостью, и этим приемом часто пользуются в спорте.

Но есть люди, у которых от природы гемоглобин очень высокий. И в горах, и в долинах, и везде. К примеру, наш конькобежец Дмитрий Шепель. Помните, какая шумиха была вокруг него по подозрению в употреблении запрещенных препаратов. Потом все встало на свои места. В разных видах спорта существуют свои предельно допустимые нормы уровня гемоглобина. В горах бывали случаи, когда гемоглобин спортсмена подходил к этой черте. Таких атлетов, если выясняется, что криминала нет, не дисквалифицируют, а отстраняют от состязаний. И делается это в целях сохранения здоровья.

Но вот как отличить, поднят гемоглобин пребыванием в горах или за счет применения специальных препаратов -- допинга, например, ЭПО? Для этого существуют специальные методики, которые позволяют достаточно точно определить, природный ли это или искусственный подъем гемоглобина. Более того, гемоглобин можно поднять еще более хитрым образом. Взять у человека его собственную кровь, законсервировать, а перед стартом влить спортсмену. Это называется аутогемотрансфуззия. Раньше подобные манипуляции были неуловимы. Но сейчас с помощью специальных анализов можно понять -- высокий гемоглобин не потому, что в горах сидел, а потому что собственную кровушку перелил. Можно даже вычислить дату, когда это произошло.

Что такое АДАМС?

-- Как осуществляется контроль за нашими спортсменами-зимниками, многие из которых большую часть года тренируются за границей?

-- Любая национальная антидопинговая служба, на чьей территории пребывает спортсмен, будь то на сборах или на соревнованиях, может осуществить подобную проверку по нашей ли просьбе или по собственной инициативе. Но мы, как правило, довольно редко обращаемся за помощью к зарубежным коллегам. Предпочитаем проверять своих спортсменов, и не только своих, у себя. По сравнению с прошлым сезоном в этом году количество допинг-проб, взятых нашей антидопинговой лабораторией, увеличилось на 25%, специалистами ВАДА -- на 40%. Причем большая часть таких проверок проводилась во внесоревновательный период.

Помимо этого, создана база данных на всех элитных спортсменов -- АДАМС. Она уже запущена и функционирует несколько месяцев. ВАДА разработала и специальные программы, согласно которым теперь имеет право в любой точке земного шара проверить любого спортсмена. Если место его расположения неизвестно, то специальные сыскные агентства, получив заказ от международной федерации, МОК или ВАДА, займутся поисками «пропавшего» и, отыскав, возьмут у него допинг-пробу.

-- Что нужно сделать для того, чтобы избежать ситуаций, которые были в Солт-Лейк-Сити?

-- Давайте говорить откровенно: допинг -- неотъемлемая часть спортивного мира. И что бы мы ни делали, какие бы новейшие приборы ни закупали, какие бы кипы литературы ни выпускали, а мы в этом году выпустили столько книг, сколько ни одна страна в мире, допинг будет. И опасность его только растет. Поэтому отсутствие допинговых скандалов в Турине никто не может гарантировать. Американцы вкладывали огромные деньги в свою лабораторию. Принимали законы федерального уровня, создавали спецкомиссии при президенте страны, в которые вошли все силовые министры. Но это не спасло их от грандиозных допинговых скандалов, по сравнению с которыми наши «подвиги» смотрятся очень бледно. То же с итальянцами, норвежцами, французами. Другое дело, как реагировать на эти скандалы, как их преподносить? А это уже искусство политики. Американцы умудрились перевести их в разговор не о том, что спорт в Америке рухнул, система спортивного чиновничества прогнила насквозь, а в другую плоскость. Вдруг выяснилось, что американцы -- герои, не пожалели громких имен ради торжества справедливости и чистоты в спорте. У нас пока пиар- составляющая хромает. Хотя в Афинах были разработаны свои кризисные сценарии, и они сработали. Криков и воплей было намного меньше, чем в Солт-Лейк-Сити. Отчасти и потому, что общественное мнение к теме допинга толерантно.

Ни у кого не возникает сомнений, что кто-кто, а спортивные чиновники менее всего заинтересованы в допинговых скандалах. При всей жажде почестей и золота любой из них с удовольствием променяет пару медалей на спокойствие. Не существует у нас в России системного применения допинга. Никто никогда не придет и не скажет: «Рискни и заработай медаль в копилку национального престижа». Национальный престиж понимается как чистота помыслов, принципы честной игры. Образовывать спортсменов надо, предлагать альтернативу допингу, а на это в России сейчас денег не жалеют. Пугать спортсменов бесполезно -- они ничего не боятся. Это профессия отчаянных людей. Они привыкли жить в зоне риска. Если говорят, тебя могут поймать на допинге, а могут не поймать, но логика спорта такая же -- можно выиграть, а можно и проиграть.