Cписок имен, представленный на том или ином музыкальном фестивале, всегда важен, но не всегда гарантирует успех. Ничуть не менее важным является антураж, в котором подаются музыкальные события. Приятно слушать музыку, сидя на берегу озера (Брегенц, Австрия), в старинном аббатстве (Амбронэ, Франция) или в крошечном барочном театре (Дроттинхольм, Швеция). Но «Шубертиады», проходящие в маленькой австрийской деревушке Шварценберг, превзошли, пожалуй, всех.

Шварценберг живописно затерялся в Австрийских Альпах, в Брегенцервальде. Вокруг -- такие же деревушки с причудливыми названиями -- Ау, Эгг, Бицау и Бецау (перепутаете одну букву -- попадете не туда). Три улицы разбегаются в разные стороны от старинной шварценбергской церкви -- одна ведет к залу Ангелики Кауфманн, названному по имени известной австрийской художницы (здесь и проходят «Шубертиады»), две другие, -- в никуда. Четыре недели в году Шварценберг заполнен музыкой, отчего и чарующие пейзажи, и гастрономические деликатесы Брегенцервальда отступают на второй план. По вечерам после концертов в ресторанчиках есть шанс стать свидетелем жаркой дискуссии -- насколько меланхоличный контртенор Дэвид Дэниелс подходит своим экстремальным партнерам из оркестра Europa Galante, насколько чаровница Чечилия Бартоли хороша, когда поет Моцарта и Шуберта, и т.д. Прежде чем во всеуслышание высказать свое мнение, следует оглянуться -- тот, о ком вы говорите, может сидеть за соседним столиком. Со звездами, впрочем, вы встречаетесь шесть раз на дню -- крошечные масштабы Шварценберга делают атмосферу фестиваля очень домашней, лишенной столичной суеты и высокомерия.

Красота ландшафта не только настраивает на соответствующий лад, но и заставляет пересмотреть свое отношение к романтическому искусству: воспевающие девственную красоту природы тексты Гете, Гейне и Рельштаба, песни Шуберта и Брамса, еще недавно казавшиеся такими эфемерными, обретают зримое воплощение в местных пейзажах. Сказка настолько реальна, что, возвращаясь темной ночью по туманной дороге, ей-богу, можно уверовать в ундин и Лесного царя.

Одним из инициаторов создания «Шубертиад» 26 лет назад стал знаменитый немецкий баритон Герман Прей. Профессиональная планка для участников сразу была поставлена очень высоко, и уже четверть века на фестиваль приезжают только лучшие певцы и инструменталисты. Список имен заставляет удивиться даже самого искушенного меломана. Подавляющее большинство концертов выдержано в жанре лидерабенда: вечера камерной вокальной лирики, когда публика внимает всего двум исполнителям -- певцу и пианисту. Несмотря на это, атмосфера фестиваля лишена однообразия, так как каждый музыкант привносит в «Шубертиады» что-то индивидуальное -- один вечер ты выслушиваешь шубертовский вокальный цикл «Зимний путь» в превосходной интерпретации Томаса Квастхоффа, другой -- две английские леди, Фелисити Лотт и Энн Мюррей, устраивают тебе комическое шоу со знаменитым кошачьим дуэтом в финале. Контрапунктом к вокалу звучит камерная музыка -- в этом году на «Шубертиадах» появились знаменитое «Трио Фонтенай» и молодой и необузданный «Квартет Гуго Вольфа». Но основное внимание уделено вокалистам. На фестивале можно изучать историю немецких Lieder и их интерпретацию -- старшее поколение, баритон Олаф Бэр и тенор Петер Шрайер, предпочитают более выдержанный, строгий стиль, в котором филигранно отработана каждая вокальная фраза и почти нет места внешним эффектам. Для молодых звезд лидерабенд сродни небольшому моноспектаклю, где вокальное и актерское мастерство сплавлены воедино. Иногда индивидуальная трактовка превращается в вызов традициям -- еще один шубертовский цикл, «Прекрасная мельничиха», в устах молодого немца Райнера Троста звучал почти оперным монологом. Более аккуратно и сдержанно обошелся с Шубертом его соотечественник тенор Кристоф Прегардьен -- певец, которого хочется назвать философом. Но самое сильное впечатление осталось, пожалуй, от англичанина Йена Бостриджа. Сочетание совершенного вокала, красоты тембра (для тенора -- это большая редкость) и необыкновенной сильной личности, магнитом притягивающей слушателя, оказалось посильнее спиритического сеанса.

За хороших певцов ранга Бостриджа и Бартоли, как известно, нужно хорошо платить. «Шубертиадам» каким-то непостижимым образом удается избежать тех денежных проблем, которые мучают их конкурентов (фестиваль существует на честно заработанные деньги -- прибыль от билетов плюс минимальное количество частных дотаций), и по прошествии четверти века свято соблюдает свою художественную политику, всем своим обликом восставая против реформ и новшеств. Даже самому суровому критику пожелать «Шубертиадам» нечего, кроме того, чтобы эта горная идиллия с музыкой и пейзажами не исчезала.