Минприроды завершило подготовку поправок к новой редакции закона «О недрах», которая обсуждалась на недавнем совещании у Владимира Путина и в целом получила одобрение. Как известно, законопроект в ноябре был неожиданно отозван из Госдумы министром Юрием Трутневым для внесения изменений. Теперь, сделав эту работу, министерство планирует на этой неделе согласовать документ с заинтересованными ведомствами, а затем направить его в правительство. В Минприроды не теряют надежды, что Дума рассмотрит проект в первом чтении еще до конца года. Ради того чтобы ускорить принятие закона, г-н Трутнев согласился пойти на уступки своим оппонентам, в результате чего документ стал менее лоялен к недропользователям, прежде всего иностранным. «Компромисс лучше, чем задержка в процедуре рассмотрения», -- заявил в конце прошлой недели министр. По его мнению, принятые решения «не меняют проект в целом и не делают его хуже». О поправках, которые министерство внесло в документ, корреспонденту «Времени новостей» Денису РЕБРОВУ рассказал директор департамента госполитики в области природопользования Минприроды Сергей ФЕДОРОВ.

-- Какие изменения Минприроды внесло в законопроект «О недрах» после того, как он был отозван из Госдумы в начале ноября?

-- Прежде всего изменения касаются предоставления права пользования недрами первооткрывателям, если ими станут какие-либо иностранные компании. В случаях, когда в процессе геологического изучения месторождения выясняется, что оно относится к категории стратегических, а компания-первооткрыватель более чем на 50% принадлежит иностранному юридическому лицу, ей придется переуступить право работы компании, которой более чем на 50% владеет отечественный капитал. То есть либо создать консорциум, либо передать своей «дочке».

Следующая поправка касается досрочного прекращения права пользования. Предыдущий законопроект предусматривал три причины, по которым договор с недропользователем может быть расторгнут: если государству не выплачен разовый бонус после аукциона, если месторождение не вводится своевременно в разработку и если компания перестала удовлетворять требованиям, которые предъявлялись к участникам аукциона. Нормы остаются, и это их исчерпывающий список. Таким образом, новый закон делает отношения в сфере недропользования между государством и бизнесом более прозрачными и четкими. Но согласно последней редакции государство имеет право внесудебного расторжения договора. В противном случае мы можем погрязнуть в судебных разбирательствах, которые будут тянуться годами, и до их завершения у нас не будет возможности прекратить отношения с недобросовестным недропользователем. Разумеется, после расторжения договора недропользователь вправе обратиться в суд.

И последняя поправка -- ограничение доступа иностранцев к участкам недр федерального значения, т.е. стратегическим месторождениям. Мы исходя из величины запасов (нефти -- 150 млн тонн, газа -- 1 трлн кубометров. -- Ред.) определили критерии, по которым участки будут относиться к категории стратегических.

-- Предусмотрены ли случаи, когда право разработки месторождения будет передаваться недропользователю без аукциона?

-- Так же, как и в предыдущем варианте документа: если заключается временный договор сроком не более чем на один год и если компания открыла месторождение за счет собственных средств. В этих случаях месторождения предоставляются без выставления на аукцион. При этом в новом варианте предоставление права пользования на месторождение первооткрывателю осуществляется на основании порядка, установленного правительством.

-- То есть вы можете и не разрешить компании разрабатывать открытое месторождение? Почему вы решили внести в закон эти изменения?

-- Это компромиссное решение. Теоретически возможен и отказ в предоставлении участка. Исходя из поправки к компании, которая будет претендовать на разработку открытого месторождения, может быть предъявлен определенный перечень требований. Это будет отсылочная норма, впоследствии порядок решения вопроса о предоставлении права, как я уже сказал, будет определен правительством. Кроме того, нефтяникам придется возмещать исторические затраты, которые понесло государство на разведку месторождения. В том законопроекте, который мы вносили 2 ноября, все было просто -- месторождение открывается, лицензия предоставляется автоматически и без возмещения затрат.

И все равно мы считаем, что и в сегодняшней редакции документ совершеннее действующего закона «О недрах», в котором лишь декларируется право первооткрывателя -- без детального описания порядка предоставления месторождения компании, его открывшей. Нынешний закон вообще не прописывает четко и прозрачно процедуры взаимоотношения государства и недропользователя.

-- Как к внесенным изменениям относятся в Белом доме и Кремле?

-- По крайней мере этот перечень поправок раздражения не вызывал.

-- Когда вы внесете проект на рассмотрение правительства?

-- Прежде нам еще раз нужно согласовать поправки с Минпромом, МЭРТ, Минфином. Но я знаю, что этот вопрос должен решиться оперативно. Затем получить одобрение от правового управления администрации президента. Если закону будет дан зеленый свет, то уже в конце декабря он может попасть в Думу. Хотя в Госдуме он снова должен пройти через профильный комитет, но уже не будет рассылаться по регионам, поскольку не содержит поправок, которые касались бы вопросов регионального недропользования.

-- В «Газпроме» уверены, что документ должен предусматривать проведение двухэтапных конкурсов и формирование федерального фонда резервных месторождений. Как вы относитесь к подобным идеям?

-- Конкурсы, если и будут проводиться, то только по шельфовым месторождениям. Но пока мы и этой поправки не закладывали, возможно, она появится ко второму чтению в Госдуме. Может быть, кому-то и хочется, чтобы при распределении континентальных месторождений тоже проводились конкурсы, но мое личное убеждение -- их быть не должно. Когда я работал в Ненецком округе, там проходил знаменитый конкурс по валу Гамбурцева, и я знаю, что это такое.

Зачем нужен федеральный фонд резервных месторождений -- в «Газпроме» не могут четко и внятно ответить. Мы спрашиваем у них: «Вам чего-то не хватает?» -- «Нет, но на всякий случай». Но если сделать простой расчет, станет ясно, что балансовых запасов компании хватит на много-много лет вперед. И это даже в том случае, если не брать Штокмановское месторождение, а только ямальские.

Хотя закон действительно предусматривает формирование фонда. Но чтобы его создать, необходимо проделать серьезную работу: вложить деньги в геологоразведку, открыть месторождения, определить критерии для включения их в фонд, понять, зачем это нужно и на сколько лет должен создаваться резерв, то есть разработать определенную идеологию. Мы занимаемся этим вопросом и заказали научно-исследовательские работы. Уже на первом этапе получили интересный результат, когда посмотрели, как подобные вопросы решают в других странах. Там работают не так прямолинейно и однобоко, как предлагает «Газпром»: отдайте нам, пусть лежит, а лет через 50 мы придем. Иностранцы поступают мудрее -- они резервируют, но не замораживают месторождения. Возьмем, к примеру, участок с запасами в 100 млн тонн сырья, на котором можно ежегодно добывать 5 млн тонн. Однако иностранцы добывают гораздо меньше, допустим, всего 1 млн тонн. Таким образом, с одной стороны, запасы остаются в земле, а с другой -- появляется возможность создать инфраструктуру и окупить понесенные затраты.

«Газпром» хочет идти по другому пути. Но какой толк от запасов, которые находятся, допустим, на семидесятой широте? Кто-то будет вкладывать туда деньги и проводить капитальное строительство на случай, например, военных действий, когда возникнет необходимость использовать резерв? Разумеется, все будет похоронено мертвым грузом.

Так что мы хотим гибко подойти к вопросу создания резерва. Нельзя исключить, что в будущем туда могут попасть и те участки, которые уже находятся в распределенном фонде. К примеру, когда компания принесет на утверждение схему разработки месторождения, которое относится к категории стратегических, мы можем определить и разрешить объем добычи, необходимый для поддержания экономики проекта, но не более того.

-- Есть какая-то предварительная схема формирования фонда?

-- Нет, работа только началась, раньше этим вопросом вообще никто не занимался. Уверен, что споров вокруг создания федерального фонда будет даже больше, чем по закону «О недрах». Но так, как предлагает «Газпром» -- безосновательно замораживать участки, -- делать тоже нельзя. Как с такой идеей выходить на правительство и смотреть людям в глаза? Умные люди ведь сидят, могут вопросы задать.

-- Государство по-прежнему хочет отказаться от принципа «двух ключей» при распределении недр?

-- Перечень ископаемых, которыми могут распоряжаться регионы, определен и меняться не будет. Никакого «второго ключа». Нас критикуют за то, что мы из Москвы собираемся распределять все месторождения. На самом деле это не так. К примеру, «Роснедра» вправе своим решением передать полномочия, допустим, по некрупным участкам - например, до 1 млн тонн, своим территориальным органам -- федеральным, а не субъектам федерации. «Вы в Москве не знаете обстановку», -- говорят нам. Может быть, не знаем, но представители государства на местах знают.

-- Вас не смущает, что закон содержит 17 отсылочных норм к постановлениям правительства? Есть хотя бы проекты этих постановлений?

-- Ни одного постановления пока нет. По регламенту разработка постановлений может начаться только после принятия закона -- до этого момента ни одно министерство просто не станет их согласовывать, поскольку нет оснований для подготовки этих документов. Закон вступает в силу через полгода после его принятия. Вот эти полгода у нас есть для разработки отсылочных норм.