Зои Хеллер. Хроника одного скандала. Пер. с англ. Елены Ивашина. М.: Фантом Пресс, 2005

Второй по счету роман молодой англичанки Зои Хеллер заставил критиков вспомнить о популярности фаулзовского «Коллекционера» и был номинирован на Букер.

Начало «Хроники» напоминает о скандальных американских разборках эпохи фашиствующей политкорректности, когда литераторы всех мастей бросились писать о показательных процессах, связанных с ученическо-преподавательскими интрижками в учебных заведениях. Платье Моники Левински, накрывшее темной тучей пуританскую Америку, возбудило писательское воображение Бена Элтона, Франсин Проуз, Дэвида Лоджа. Наивные интеллектуалы пытались отстоять идеалы либеральных 60-х и отвоевать право на индивидуальную историю, но не тут-то было. Америку конца 90-х накрыло волной инквизиционной ярости, костры полыхали практически во всех колледжах.

Уроженка Британии Хеллер после окончания Оксфорда переехала на ПМЖ в Нью-Йорк. Первая глава «Хроник» датирована 1 марта 1998 года: последующее развитие сюжета позволяет заподозрить автора в подражании заокеанским коллегам.

В лондонскую школу Сент-Джордж поступает на работу новая учительница, потомственная аристократка Шеба Харт. Устав от относительно благополучного супружества, 40-летняя красотка с повадками Мэри Поппинс решает посвятить себя преподаванию керамического искусства выходцам из социальных низов. Благородные намерения приводят классную даму прямиком в объятия безграмотного пятнадцатилетнего плейбоя. История получает широкую огласку. Ежедневные газеты выходят с портретами падшей красавицы-учительницы на первых полосах. В ожидании судебного разбирательства проклятая семьей барышня коротает дни под домашнем арестом в обществе престарелой учительницы литературы.

За незатейливой фабулой скрывается не эпигонский социальный роман эпохи политкорректности, как может показаться в первый момент, а неожиданно мотивированная психологическая проза, анализирующая метаморфозы любви и желания, подавления и вытеснения -- со всеми вытекающими последствиями.

Подана эта мутная история с путаными показаниями от лица сочувствующей училки-конфидентки. Зои Хеллер начинает издалека, так что читатель не сразу распознает в честной и добросовестной рассказчице главную виновницу скандальных событий. Сперва в монотонной интонации «Хроник» распознается лишь объективная свидетельница, сочувствующая героине и обличающая газетных лицемеров, родительские комитеты, воинствующих феминисток и генеральную линию. Но постепенно на тихую гладь мерного повествования всплывают странные предметы. Сперва появляется необычный календарь, на котором серебряными и золотыми звездами помечены особо «важные дни». Затем выясняется, что особо «важными» названы ничего не значащие разговоры, случайные встречи в кафе, мимолетные обмены любезностями -- одним словом, любые пустяковые знаки внимания со стороны героини по отношению к рассказчице. Насторожившись, заново проглядываешь предыдущие главы «Хроники», чтобы окончательно убедиться: если это и история любви, то вовсе не той скандальной интрижки, что заявлена на первых страницах. Постепенно читатель из расслабленного зеваки переквалифицируется в придирчивого следователя. Понимание того, что рассказчик обманывает и на ходу придумывает свою версию событий, заставляет выискивать в сбивчивом потоке признаний, обид и откровений крупицы объективной информации, ловить автора на нестыковках и ожидать неминуемых оговорок. В результате самостоятельно реконструируешь картину патологической, вытесненной и почти клинической страсти одной женщины к другой. Заканчиваются «Хроники» вздохом облегчения: «Теперь она знает, что ей без меня далеко не уйти». Похоже на фаулзовского «Коллекционера», но ученик в этом случае оказался изобретательнее учителя по части крючков и наживки.

Алан Холлингхерст. Линия красоты. М.: РОСМЭН, 2005

За расхожим британским сюжетом, где образованный плебей поселяется приживалой в доме скучающего аристократа (привет Ивлину Во и Хартли), таится самый вызывающий и откровенный памятник эпохе тэтчеризма. Если Тим Лотт в своем «Штормовом предупреждении» вынес социальный приговор 80-м, то Холлинг Херст рассматривает британское общество тех времен через призму декадансной эстетики и лукавой этики. Нелепые 80-е -- с их кичливой модой, безвкусным диско, жесткими наркотиками и однополой любовью -- бросают вызов буржуазной морали. Герой -- эстет, гей и умница -- проходит все круги ада в отношениях со своими высокопоставленными покровителями, поднимается в самые высокие сферы английского истеблишмента и спускается в самые живописные подвалы английской богемы. При всем сопутствующем эпатаже и громко заявленной «нетрадиционной ориентации» этой прозы роман получился нежным и ностальгическим: семьсот страниц в поисках утраченного времени и упущенных возможностей.