С распадом СССР многие российские тренеры и хореографы по фигурному катанию оказались востребованными не на родине, а за рубежом. В работе практически с каждым заметным фигуристом в той или иной степени участвовал или участвует специалист из России. С одним из самых популярных в мире хореографом и тренером нового поколения Николаем МОРОЗОВЫМ побеседовала корреспондент «Времени новостей» Ольга ЕРМОЛИНА.

-- В досье фигуристов ваша фамилия встречается наиболее часто. Сами считали, скольким спортсменам в олимпийском сезоне помогали делать программы?

-- Честно говоря, не считал. Если кто-то обращается ко мне за помощью, то не отказываю. И неважно, идет ли речь о постановке целой программы или о работе над какими-то отдельными ее компонентами. К примеру, в этом сезоне я делал две дорожки шагов для российской ведущей спортивной пары Татьяны Тотьмяниной и Максима Маринина. По просьбе Татьяны Анатольевны Тарасовой стал тренировать новый танцевальный дуэт из России Ольга Орлова -- Виталий Новиков. Ребята очень талантливые, фактурные, высокие, и я считаю, что в следующем сезоне они могут войти в число лидеров, поскольку после Олимпиады кто-то из фигуристов наверняка покинет любительский лед.

Всего у меня сейчас девять танцевальных дуэтов, среди которых ведущая пара Украины Елена Грушина -- Руслан Гончаров, американцы, канадцы. По стечению обстоятельств в трех из этих дуэтов партнерами являются фигуристы из России. Арсений Марков с Шанталь Лефебр представляют Канаду, Денис Петухов с Мелиссой Грегори -- США. В обозримом будущем, как только получит разрешение, Даниил Баранцев вместе с американской партнершей будут выступать за США. Кроме того, в этом сезоне я помогал французу Брайану Жуберу, Юлии Себестьян из Венгрии, японке Оши Онда, постоянно работаю с другим японцем Дайсуке Такахаши, который победил на «Скейт Америка». Есть и другие ученики.

-- И главное -- сбылась ваша мечта -- в этом сезоне вы поставили программы для Евгения Плющенко. Он прилетал к вам в США?

-- Нет, мне позвонил тренер Жени Алексей Мишин и попросил приехать на пару недель в Петербург. Мы вместе сделали короткую и произвольную программы, но я уже знаю, что на Играх в Турине Женя не будет их катать.

-- Зачем же они тогда пригласили вас?

-- Поэкспериментировать. Чем больше пробуешь, тем больше информации получаешь, больше развиваешься.

-- Вас не задело, что Плющенко и Мишин выбрали другие варианты программ?

-- Нисколько. Я всегда говорю, что задача хореографа дать какой-то посыл, направление. Если я чем-то помог Жене, то буду рад. У Плющенко мыслящий тренер, который творчески перерабатывает все, что предлагают. На мой взгляд, полностью копируют предложения хореографов те специалисты, которые недостаточно разбираются в своей профессии. Хороший наставник обязательно что-то поменяет.

-- От чего вы отталкиваетесь, делая программы для разных фигуристов?

-- От многих вещей. Как передвигается фигурист, какой у него конек, тяжелый или легкий. Даже внешность играет большую роль, но главное -- способности спортсмена. Есть фигуристы, которым очень легко делать программы. Например, канадец Джефри Баттл. Я не работал с ним, но он из тех, кто может воплотить, по-моему, любые оригинальные замыслы, да и сам способен предложить массу идей. Из этой же серии его соотечественник Эмануэль Сандю, американки Мишель Кван, Саша Коэн, наш Плющенко. На мой взгляд, он самый лучший на сегодняшний день фигурист этого поколения. Талантливый, эмоциональный, и главное, что каждое движение он делает не механически, а осознанно. С другой стороны, есть и другая категория, как Брайан Жубер. С ним сложнее. Не всякая музыка и не всякая тема и идея могут ему подойти. К примеру, с классической музыкой он будет выглядеть менее выигрышно.

-- Как вы объясните, что после Ягудина появилось много его двойников?

-- Такое явление не редкость в фигурном катании, и не только в спорте. У харизматичной личности всегда есть подражатели. Феномен Ягудина, на мой взгляд, в том, что он в чем-то опередил пути развития фигурного катания. До него, пожалуй, никто не уделял столько внимания дорожкам шагов. А сейчас по новым правилам этот элемент оценивается ничуть не меньше, чем прыжки. Ошибочно думать, что потом кто-то из фигуристов специально просил меня делать программы в стиле Ягудина. Просто влияние ягудинского катания было настолько велико, что многие фигуристы, причем не только одиночники, осознанно или бессознательно подражали его манере.

-- Чего больше в новых правилах --- плюсов или минусов?

-- Однозначные выводы сейчас делать нельзя. По новым правилам много внимания уделяется вращениям, дорожкам шагов, поддержкам. По последним турнирам видно, что эти компоненты стали выходить чуть ли не на первый план. На этапе Гран-при во Франции Жубер выполнил четверной прыжок и тем не менее проиграл канадцу Баттлу, который прыгнул тройной. Или в прошлом году Стефан Ламбьель выиграл чемпионат мира с тремя падениями. При старой системе такое было невозможно. Даже чемпионат Европы без двух тройных акселей в каскаде с тройным лутцем при условии чистого проката всей программы не выиграешь. Сейчас, безусловно, все стало сложнее -- после прыжка на вращениях уже не отдохнешь. Танцорам еще хуже, программы «нон-стоп». Куда это все заведет? Увидим через год или два.

-- Сейчас вы постоянно живете в США. Как вы думаете, останься вы в России, вы смогли бы самореализоваться так же, как за рубежом?

-- Нет. За границей меня признали раньше, чем на родине. Хотя я работал и с нашими фигуристами. Сейчас в моей карьере все идет по накатанным рельсам, а раньше я даже не думал, что стану тренером. Когда уезжал, сам катался по иронии судьбы с бывшей партнершей Ромы Костомарова. А до этого выступал с Таней Навка. Потренировались мы в Америке месяца три у Тарасовой, но поняли, что ничего не выйдет. Спустя некоторое время встретился с Татьяной Анатольевной во Франции, она предложила работать вместе с ней. Так началось наше сотрудничество. Я счастлив, что помогал делать олимпийские программы для Ягудина. Года два назад начал самостоятельную жизнь. Расстался с Тарасовой мирно, она со мной -- не очень, но сейчас мы в нормальных отношениях. Это не я от нее уходил.