Общественная организация «Открытая Россия» вчера распространила релиз, посвященный отношениям этого общества и благотворительного фонда «Русский Букер», в чьем ведении находится одна из самых престижных в нашей стране литературных премий, именовавшаяся сперва «Буккер» (1992--1996), затем «Smirnoff-Букер» (1997--2001), затем «Букер -- Открытая Россия» (с 2002 года).

Вслед за высокой оценкой как самой литературной премии, так и четырехлетнего партнерства с благотворительным фондом в пресс-релизе сообщается: «К сожалению, на сегодняшний день ситуация, сложившаяся вокруг МОО «Открытая Россия», очевидно, не позволяет фонду «Русский Букер» быть уверенным в том, что МОО «Открытая Россия», независимо от своего желания, сможет на протяжении еще ряда лет финансировать премию».

«Русский Букер» получал от «Открытой России» 250 тыс. долл. ежегодно. Собственно на премию из них шли 20 тыс.: 15 тыс. составлял главный приз, а еще пять участников шорт-листа получали по тысяче долларов.

«Возможные проблемы с дальнейшим финансированием даже столь престижных проектов связаны с тем, что в случае принятия поправок к законодательству об общественных организациях МОО «Открытая Россия» будет вынуждена проходить процедуру перерегистрации, -- говорится в заявлении «Открытой России». -- В ситуации, когда председатель правления «Открытой России» Михаил Ходорковский находится в заключении, в отношении самой организации ведутся информационные войны, офисы организации подвергаются обыскам, а сотрудники -- допросам, будущее титульного спонсора престижной литературной премии, очевидно, не вызывает у фонда «Русский Букер» оптимизма. Видимо, именно этим обстоятельством вызвано решение фонда «Русский Букер» о смене титульного спонсора премии».

Меру обоснованности изложенной в пресс-релизе гипотезы определить невозможно. Это лишь мнение «Открытой России», а разрыв произошел отнюдь не по воле спонсора.

В том же релизе выражена «уверенность в том, что деятельность фонда «Русский Букер» по управлению премией и решению ее финансовых вопросов будет успешной», а в его финале говорится о намерениях «Открытой России» и впредь сотрудничать «с российскими литературными премиями и литераторами», «оказывать всестороннее содействие развитию российской литературы».

Теоретически возможно, что между руководителями фонда, с одной стороны, и «Открытой России» -- с другой возникли финансовые, организационные или еще какие-либо трения, не имеющие никакого касательства к политике. Однако на традиционной «послебукеровской» пресс-конференции в минувшее воскресенье инициаторы «развода» не сочли должным оповестить журналистов и гостей о смене титульного спонсора. Более того, один из членов Букеровского комитета узнал вчера о случившемся только из вопросов корреспондента «Времени новостей». (Спору нет, Букеровский комитет отвечает за организацию премиального процесса, назначение жюри и соблюдение регламента, а не за финансовые вопросы и контакты со спонсорами, но все же входящим в него уважаемым литераторам, наверно, небезразлично, под какой эгидой существует премия, служению которой они себя посвятили.) Тот же член комитета с удивлением рассказал, что на его последнем заседании (30 ноября, в канун оглашения имени нового лауреата) присутствовали представители «Открытой России» и обсуждались планы на будущее. Зачем?

Напрашивается только один ответ: дабы не будоражить в праздник литературную общественность событием, которое будет прочитано многими исключительно в политическом контексте. При таком сцеплении фактов отсутствие -- вопреки обычаю -- спонсоров на церемонии престает казаться случайностью (как виделось до сих пор) и обретает символическое значение.

По сведениям из источников, близких к фонду, «Русский Букер» уже нашел нового титульного спонсора, чье имя, впрочем, держится в строгом секрете. Как видим, даже от членов Букеровского комитета. Между тем из прежних смен деньгодателей (и названий премии) тайн не делали, хотя заинтересовать они могли куда меньшую аудиторию, чем та, что сейчас следит за судьбой «Открытой России». Окутывающая этот сюжет таинственность заставляет оценить версию событий, изложенную в пресс-релизе «Открытой России», как правдоподобную.

Видимо, руководство фонда полагает, что, избавляясь от неблагонадежного в глазах власти спонсора, оно тем самым обезопасивает премию и упрочивает ее статус. И в то же время старается оттянуть «момент истины», сомневаясь, что решение о смене спонсора вызовет позитивную реакцию у литераторского сообщества и гражданского общества. Или хотя бы у отдельных пользующихся уважением писателей, других мастеров искусств, общественных деятелей.

Эти опасения (коли, конечно, они не плод фантазии) похожи на чувства, которые испытывал Некрасов, решившись в 1866 году для спасения журнала «Современник» прочесть приветственные стихи на клубном обеде в честь графа Михаила Муравьева. Журнал все равно вскоре закрыли, стихи исчезли (скорее всего были уничтожены Некрасовым), но за поступок этот великий поэт заплатил дорогой ценой. Насколько опасения руководителей «Русского Букера» оправданны, судить не возьмусь. Как «деловая» составляющая сегодняшнего Букера соотносится с его литературно-бытовой составляющей, пусть судит читатель.