Уже после того как картина была закончена и показана сначала на Выборгском фестивале, потом еще на нескольких, получила ряд призов и кое-какую прессу, но еще до выхода в широкий прокат (сначала он намечался на декабрь, потом был перенесен на весну) сценаристы Игорь Болгарин и Виктор Смирнов вдруг возмутились самоуправством режиссера и продюсера, без их согласия переделавшими финал.

История, рассказанная «Полумглой», когда-то могла показаться парадоксальной и острой, но после «Кукушки» и других фильмов о людях, воевавших по разные стороны фронтов, выглядит уже вполне тривиальной. В маленькой северной деревне, где почти всех мужиков забрали на войну, зимой 1944 года команда пленных немцев строит некий объект. Постепенно местные жительницы, понимая, что мужики есть мужики, разбирают немцев по избам, где без рабочих рук валится хозяйство. Немецкие пленные охотно берутся за топоры, чинят крыши, доят коров и украшают им хвосты бантиками. В общем, полный был бы ажур, но из города приезжает начальство с сообщением, что объект больше не нужен. По версии сценаристов, немцев забирают для дальнейших трудовых подвигов в неведомые края, где их ждет тяжелая жизнь или быстрая смерть от голода и холода. Но режиссеру Артему Антонову показалось, что такой финал будет слишком вял и не эффектен. Теперь в фильме начальство сообщает, что везти немцев не на чем, кормить нечем, и потому их, дескать, «списали». Безликая команда уводит полюбившихся зрителям героев за косогор, и оттуда слышны выстрелы.

Узнав о новом финале, сценаристы, фильма не видевшие, выразили протест. По их мнению, изменения не историчны -- расстрела пленных просто не могло быть, а главное, финал искажает общий замысел фильма, задуманного как гуманистический. «Не стану пересказывать всех глупостей, которые наворотил в сценарии наш «соавтор». Но во что превратил режиссер финал фильма! Этих работящих, разделивших с местными жителями все трудности военного лихолетья, расстреливают. Просто так. Они больше не нужны. А наши крестьяне спокойно на это смотрят», -- пишет Игорь Болгарин в своем открытом письме.

В борьбе за правду сценаристы готовы дойти до высших инстанций, включить в борьбу Министерство обороны, и отстоять свое детище, то ли заставив режиссера переснять финал, то ли запретив прокат фильма.

Эта коллизия была бы просто анекдотичной (странно, когда взрослые, опытные люди жалуются на обман, хотя кто им мешал читать контракт, который они подписывали, заранее обсуждать условия и степень возможных изменений или хотя бы посмотреть рабочие материалы? Ведь от окончания съемок до появления готового произведения проходит больше полугода), но, к сожалению, она типична. И пренебрежением всех участников к договору, то есть к узаконенному и цивилизованному предварительному обсуждению условий работы, и аппеляцией к «сакральным» смыслам отечественной истории и силовым методам разрешения конфликта, и аргументами дискуссии.

Конечно, упреки в представлении «наших соотечественников убогими и даже преступно жестокими» могли возникнуть только в очень специально скроенных умах, и при этом до просмотра фильма. Более весомыми могут показаться упреки в искажении исторической правды. Хотя никто не предполагает видеть в художественном произведении учебник истории, но само произведение, если оно талантливо, этот учебник успешно заменяет. Образ сильнее факта, и лучше запоминается, и легко факт замещает, особенно в российской ментальности, где чувство всегда побеждает разум. А «Полумгла», которая вовсе не претендует на историческую достоверность, фильм, как оказалось, заразительный и эмоциональный.

Когда я смотрела картину, расстрел немцев показался мне неожиданным и неубедительным, но не из-за «чернухи», а просто потому, что на протяжении всего фильма авторы показывали условную, почти сказочную историю, где все -- и русские, и немцы, были не совсем реальны. И этой умилительной и глянцевой картинке более подошел бы такой же глянцевый и красивый финал. Немцев могли бы увести в дремучие архангельские леса, или все они -- и немцы, и русские -- могли бы раствориться в сполохах северного сияния, а пустую деревню занесло бы снегом. Стилистике картины, на мой взгляд, такой финал был бы намного ближе.

Но, как выясняется, большинство зрителей, даже профессиональных, воспринимают фильм иначе («Полумгла» на фестивалях исправно получает призы от жюри и от публики, что редко совпадает). Зрителей не смущают ни достойные фольклорного ансамбля декорации (снимали в музее деревянного зодчества), ни вид современных городских женщин, закутанных в платки, ни с усердием этнографов воссозданные интерьеры, ни псевдонародные диалоги. Этот антураж принимают за достоверный, а вернее всего на него просто не обращают внимания. Как не обращают внимания на несовпадение сцен по времени, приблизительность мотивировок, отсутствие развития характеров... Законы современного восприятия сегодня уже не требуют от действия логики. Куда важнее совпадение ожиданий зрителя с сообщением, заложенным в картине. И решение режиссера сделать финал эмоционально сильным оказалось оправданно. Зритель сегодня реагирует не столько на суть, сколько на жест. На эмоциональный удар. В нужном направлении. От фильма не ждут открытия новой правды, ждут подтверждения своей. И большинству тех, кто «Полумглу» видел, предложенный режиссером взгляд на войну очень близок.

Кстати, вспомним самый востребованный фильм последнего времени, «9 роту», где речь шла в сущности о том же: «Они хотели, чтоб их любили» -- а их убили. Мало кто желает разбираться в деталях, что там произошло с этими ребятами в горах Афганистана, зрителям важно сочувствие, которое они испытывают к частному человеку, ставшему жертвой надличных сил (будь то армия, государство, закон). И это чувство сильнее прочих, оно соответствует сегодняшнему настроению граждан, реально разделяющих желание теплых человеческих тел любить, строить свой дом, украшать бантиком хвосты своих коров.

В этом смысле фильм «Полумгла» действительно не историчен, во времена Отечественной войны состояние умов было другим. С таким настроением мы ту войну действительно не выиграли бы. Но, может быть, с таким настроением немцы ее и не начали бы? Это вечный спор мужского и женского, героического и будничного, душевного и духовного. Сегодня его выигрывает слабая сторона, та, что мечтает о жизни и боится смерти, и меня это радует.

«Полумглу» снял молодой режиссер, это его первая полнометражная картина. Судя по всему, Антонов принадлежит к тому типу режиссеров, которым важно понравиться публике -- не угодить, а завлечь, быть принятым, и он, возможно, инстинктивно выбирает нужные способы. У него красивая, ясная картинка (оператор тоже дебютант -- Андрей Воробьев), энергичные планы, динамичный монтаж, выразительные персонажи. Возможно, ему не хватает умения ориентироваться в конструкции фильма, в его целом, но очевидно, что для дебютанта он хорошо подготовлен и вполне профессионален.

Что же касается сценаристов, то они как раз в кино работают не первый год. Игорь Болгарин написал сценарии к таким знаменитым фильмам, как «Дерсу Узала» и «Адъютант его превосходительства». Сценарий «Полумглы» с названием «И снегом землю замело» в 2003 году стал призером сценарного конкурса Министерства культуры. «Роскультура» и финансировала часть бюджета «Полумглы» в рамках своей программы поддержки дебютов. Возможно, что при таком раскладе маститые сценаристы были уверены в подчиненном положении молодого режиссера, и мысли не могло у них возникнуть о каком-либо вмешательстве в их текст. Именно поэтому они не удостоили съемки картины личного участия -- дескать, не по чину. И только узнав с чужих слов о сделанных изменениях, немедленно кинулись жаловаться чуть ли не в... Министерство обороны. Чтобы оно оценило картину, «как она того заслуживает».

Странный выбор рецензента для художественного произведения.