С какими актуальными вызовами сталкиваются сегодня глобальные рынки энергии и что их ожидает в обозримом будущем? Об этом в интервью немецкому специализированному изданию gasette рассказывает Клод МАНДИЛЬ, исполнительный директор Международного энергетического агентства (МЭА). До прихода в эту организацию г-н Мандиль в 1998--2000 годы возглавлял французскую государственную газовую компанию Gaz de France.

-- Ваши земляки Рене Госинни и Альберт Удерцо изобрели знаменитые комиксы об Астериксе. В одном из них речь идет о предсказателе будущего. Не кажется ли вам, что порой прогнозы относительно мировых рынков энергии сродни прорицаниям ясновидцев?

-- На самом деле нет, ведь на рынке энергии в некотором роде еще царит рациональное мышление. Не уверен, что таковое существует у ясновидцев. Однако нельзя не согласиться, что на рынке энергии присутствуют некоторые неопределенности и риски, которые существенно усложняют процесс прогнозирования.

-- В прошлогоднем Всемирном энергетическом обзоре, выпущенном МЭА, приводятся два прогноза относительно мирового потребления энергии. В одном из них говорится, что к 2030 году рост потребления составит 60%, в другом -- 44%. Что должно произойти, чтобы второй, более скромный прогноз стал реальностью?

-- Если быть совсем точным, в этом случае речь идет не о прогнозах, а скорее о сценариях. Главной гипотезой во втором (т.н. альтернативном) сценарии является сильная воля международного сообщества, направленная на улучшение глобальной эффективности энергии.

-- Еще год назад в своем прогнозе МЭА недооценило «энергетический аппетит» Китая и Индии. В настоящее время Китай потребляет 12% общемирового объема энергии, в долгосрочном прогнозе речь идет об удвоении этого показателя в период до 2030 года. С какими последствиями могут столкнуться Европа и весь мир, если Китай потребует себе больше энергии?

-- В будущем у Китая, несомненно, сохранится большая потребность в энергии. Представьте себе лишь, что потребление на душу населения в Китае находится на уровне одной пятой от среднего потребления в странах, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития. В мире такие потребности в энергии можно сбалансировать в краткосрочной перспективе с помощью мер, изложенных в альтернативном сценарии «Улучшение эффективности энергии», либо путем технологических прорывов -- на длительную перспективу.

-- Китай еще не подписал Киотский протокол на том основании, что он является развивающейся страной. Каким образом можно повысить уровень охраны окружающей среды в Азии?

-- Если быть точнее, в Киотском протоколе не заданы цели для развивающихся государств. Фактически же, и я в этом убежден, большинство азиатских стран, включая Китай, хотят защитить окружающую среду. Высказывания в пользу этого прозвучали в нынешнем году из уст китайского лидера и индийского премьер-министра на встрече лидеров стран «большой восьмерки» в шотландском Глениглсе. Однако они хотят сочетать охрану окружающей среды со своими потребностями в экономическом росте, что является вполне законным. Таким образом, нам необходимо представить себе новые пути для передачи, освоения и финансирования технологий, с помощью которых подобное смогло бы стать возможным. На саммите «большой восьмерки» в адрес Всемирного банка и МЭА прозвучали призывы о поддержке такого пути.

-- Охрана окружающей среды, энергоснабжение и экономический рост являются целями МЭА. И теоретически они должны быть равноценными. Не слишком ли затруднителен такой подход на практике?

-- Может быть, вы посчитаете меня наивным, но я на самом деле не думаю, что здесь могут возникать сложности.

-- Каким образом МЭА реализует свое влияние и насколько оно велико в политической дискуссии о будущем рынков энергии?

-- Со стороны, видимо, легче определить уровень нашего влияния, чем это сделать мне самому. Нашими инструментами являются информация и сила убеждения. И мне представляется, что с их помощью нам кое-что удается сделать. Например, в коммюнике встречи «большой восьмерки» в Шотландии учтены все наши важнейшие предложения.

-- Важнейшими членами МЭА являются европейские государства, к ним примыкают такие страны, как США, Канада и Япония. Почему у вас не представлены такие страны, как Россия и республики бывшего СССР, а также Индия, африканские и латиноамериканские страны?

-- Должен заметить, что среди наших важнейших членов вне Европы необходимо назвать также Австралию, Новую Зеландию и Южную Корею. Все страны -- члены МЭА в обязательном порядке должны входить в Организацию экономического сотрудничества и развития. Должен отметить, что по многим совместным проектам мы тесно сотрудничаем также и со странами, не входящими в МЭА, в особенности с Индией, Китаем, Россией и, конечно, странами -- членами ОПЕК.

-- Европа зависит от импорта нефти и природного газа. Как выглядят планы МЭА по повышению надежности и безопасности энергоснабжения?

-- Нефть в современном мире является предметом торговли и транспорта. Соответственно, нет необходимости в изолированной европейской политике в отношении нефти, которая существовала бы в отрыве от остального мира. Надежность снабжения нефтью основывается на целом ряде взаимоувязанных факторов: эффективности энергии, в особенности на автотранспорте; развитии альтернативных видов топлива, например биотоплива и других видов; диалоге со странами-производителями в рамках контактов в Международном энергетическом форуме. Помимо этого для обеспечения надежного снабжения нефтью необходима поддержка эффективного инвестиционного климата в отрасли, особенно в нефтепереработке. Не в последнюю очередь следовало бы сюда же отнести требования соблюдения международных соглашений по важным стратегическим вопросам энергоснабжения.

-- В обозримом будущем роль природного газа в Европе возрастет в связи с реализацией крупномасштабного проекта по строительству Северо-Европейского газопровода, который свяжет Россию, Германию, Великобританию и другие страны единой энерготранспортной системой. Не столкнется ли Европа с чрезмерной зависимостью от российских поставок газа?

-- Природный газ, который требует крупных инвестиций на свою транспортировку, создает тесные взаимосвязи между производителями и потребителями. Это означает, что европейская газовая энергетика в этом смысле живет по особым правилам. Важными из них являются диверсификация поставщиков и наличие процесса рыночных реформ в странах-производителях. С этой точки зрения российский природный газ не представляет собой проблемы для Европы -- он является для нас великолепным шансом. Проблема, однако, заключается в том, что российский газ поставляется одним-единственным государственным предприятием-монополистом с вертикальной структурой, которое не допускает третьих лиц к своим газотранспортным сетям.

-- Сжиженный газ является одной из возможностей для расширения снабжения природным газом и диверсификации. Как вы оцениваете роль этого вида топлива в будущем?

-- В перспективе МЭА отводит сжиженному газу большую роль. Мы ожидаем, что за период между 2003 и 2030 годом объем мировой торговли этим видом природного газа возрастет в пять раз. Это будет хороший вклад в дело обеспечения надежности энергоснабжения Европы, так как благодаря этому повышаются гибкость и уровень диверсификации.

-- Вы выступаете с требованием создания более экономичных автомобилей и призываете автомобилистов реже садиться за руль. Как вы расцениваете возможности автомобилей на природном газе в качестве моста к транспорту на водородном топливе?

-- Для автомобилей на природном газе, несомненно, существует своя рыночная ниша. Но как бы то ни было, у автомобильного топлива, транспортируемого в жидком виде, существует по сравнению с природным газом больше преимуществ. Поэтому мы считаем, что существенно большими перспективами обладает биотопливо, если цена на него благодаря дальнейшим исследованиям и развитию технологий будет снижаться.

-- Вы считаете, что атомные электростанции могут стать ключевым звеном к надежному энергоснабжению в будущем. Однако Андрис Пиебалгс, комиссар ЕС по вопросам энергетики, отдает предпочтение эффективным угольным электростанциям. Кто же из вас обоих прав?

-- Оба. Требование долгосрочной надежности в энергоснабжении является настолько серьезным вызовом, что в мире сегодня необходимо внимание ко всем существующим технологиям. Это означает: больше эффективности в энергетике, больше видов возобновляемой энергии, больше атомной энергии и больше эффективных сгораемых энергоносителей с незначительными либо вообще нулевыми эмиссиями.

-- МЭА было основано после первого энергетического кризиса 1974 года. В чем главные различия между работой тогда и сегодня?

-- Мне видятся три больших различия. Диалог между производителями и потребителями энергии пришел на смену конфронтации, рынки энергии пережили процесс глобализации и либерализации, существенное значение приобрели вопросы охраны окружающей среды, в особенности перед лицом изменения климата.

-- В чем сегодня заключаются важнейшие риски и опасности?

-- Их довольно много. Это и политические события, накладывающие свой отпечаток на происходящее в странах-производителях, недостаток политической воли, чтобы в ряде актуальных вопросов перейти от слов к делу, технологические ошибки и климатические угрозы. Но главную опасность таит в себе отсутствие надежности.

Беседа публикуется с любезного согласия gasette