Музы, испуганно молчащие при пушечном грохоте, остаются стилистической доминантой российского современного искусства. Хотя события последних лет вроде бы заставляют не просто открыть рот, а тягостно, надрывно и отчаянно взвыть, предъявляя свою гражданскую позицию. Актуальное искусство потому и именуется «актуальным», что не вожделеет музейных залов, позолоченных рам, дремлющих старушек-смотрительниц, но по-газетному оперативно реагирует на современность. И демонстрация ягнячьего молчания уничтожает всякий артжест, что должен вроде бы будоражить и тормошить. Особенно если он именуется «Художник и оружие».

«Международный социокультурный проект» под этим названием, организованный Государственным центром современного искусства и Центром современного искусства «М'АРС» при помощи неперечисляемого в газетном формате количества партнеров, материализован качественной и объемной выставкой в залах «М'АРС» в Пушкаревом переулке. Видеоинсталляции, объекты, хорошо напечатанные фотографии, графический лист размером с двухэтажный дом, двуязычный каталог с мудреными текстами -- придраться не к чему. Кроме одного -- намеков на то, что в стране, в кавказских регионах, идет война, своим кровавым эхом отзывающаяся и в Москве. А military style становится необычайно моден и носибелен. У нас даже президент встречается с авторским коллективом фильма «9 рота», который лишь при очень большом желании можно упрекнуть в пацифизме.

И вот парадокс -- иноземные участники выставки «Художник и оружие» (авторы из Швейцарии, США, Франции, Чехии, Мексики, Израиля и т.д.) склонны к серьезным обобщениям и осмыслению данной в ощущениях печальной реальности. Ариель Янай-Шани долго гладит на экране форменные брюки службиста израильской армии (видео «Жди, и я вернусь»). На другом экране Алма Сульевич из Сараево бродит по выставочному залу в костюме шахидки («Святая воительница»). Мексиканец Энрике Език расстреливает из автомата АК-47 деревянные постройки, тем самым внося дополнительную -- громящую -- ноту в жанр инсталляции («Конструкция, созданная строителями и пятьюстами патронами 12-го калибра»). Это очень сильные, щемящие, бьющие по нервам вещи-высказывания, адекватно отзывающиеся на заявленную тему.

Русская делегация отозвалась тоже неплохо. Чего стоит, например, произведение Юрия Шабельникова, состоящее из чистого загрунтованного холста со скромной надписью «Моя борьба» и воткнутого в него ножа. Художник борется со своим искусством -- это понятно (я вот в данный момент борюсь с собственным текстом, а потом эстафету примет редактор). Его внутренние метания для нас гораздо ценнее и гуманистичнее, чем гитлеровская Mein Kampf. И шабельниковский отчаянный нож будет посильнее нацистского автомата.

Или вот Олег Кулик. На его фотографии из серии "В глубь России" на пенисе художника сидит кролик. Понятно, что для работающего с животным миром автора пенис есть своего рода оружие. Это тоже очень гуманистическая работа -- борющаяся с воинственным антропоцентризмом.

А вот Вячеслав Мизин на видео "Партизан" стреляет петардами из треников по стоящему на вечном приколе музейному паровозу. Тоже, вероятно, пацифизм. Символически задействованы пенис и внутренние метания, переходящие в соматическике колебания тела.

Все это очень неплохо. Прикольно, весело и по-своему экзистенциально. Только российская экзистенция несколько своеобычна, хоть и мало отличима от югославской или израильской. В стране идет война, и шутковать по ее поводу или прятать голову в профессиональный песок некрасиво и неуместно. Даже когда в сухом остатке выходит вроде бы очень неплохая выставка.

Которой не хватает лишь одного терпкого слова -- Чечня.