В первые дни сентября британские бойцы КФОР, международного миротворческого корпуса, отыскали в глухом косовском уголке очередной потаенный склад с предназначенным для борьбы с сербами оружием. Несколько десятков автоматов, гранатометы и разного рода амуниция пополнили внушительный «арестованный» арсенал, с помощью которого косовские албанцы намеревались освободить родину от оккупации Белграда.

После окончания в июне прошлого года военной акции НАТО против Югославии и вступления в силу резолюции 1244 СБ ООН о порядке новой жизни на мятежной территории 15-тысячная Освободительная армия Косова (ОАК) была формально распущена, а ее оружие подлежало сдаче в трехмесячный срок. Албанцы сдали столько (преимущественно старых) «стволов», сколько захотели: 10 тысяч винтовок и автоматов, 27 тысяч гранат и 5 с половиной миллионов патронов, что немало. В полную искренность командиров косовского партизанского воинства, правда, не верил почти никто, однако потребовался без малого год, чтобы предъявить лидерам албанцев конкретные доказательства их недобросовестности. Три месяца назад возле села Малишево, одном из традиционных районов албанской партизанской борьбы, началась специальная операция «Кожаный человек». Миротворцы обнаружили целую сеть складов с оружием; только в одном, самом большом бункере, пистолеты, автоматы и взрывчатка «потянули» на 67 тонн. Бывший командующий ОАК генерал Агим Чеку настаивал на том, что в момент подписания соглашения о роспуске его армии этого оружия в Косове еще не было, оно якобы поступило позже из-за границы в счет заключенных ранее сделок. Командующий международной миротворческой операцией испанский генерал Ортуньо, со своей стороны, заверил, что инцидент станет предметом тщательного расследования -- виновные в нелегальных поставках и сокрытии оружия будут наказаны. Арестовали владельца земельных участков, на которых размещались склады, но никакой новой информации из Приштины не поступает: следствие, естественно, ведется тайно.

После окончания войны генерал распущенной албанской армии Агим Чеку возглавил Корпус по защите Косова (КЗК), в состав которого вступили многие из бойцов бывшей ОАК. Международные документы определяют КЗК как организацию исключительно гуманитарного характера, задачи которой, впрочем, сформулированы расплывчато. Напасти, с которыми должен в принципе сражаться гуманитарный корпус -- вроде наводнений, цунами и мора, -- Косово пока миновали. Зато сами вчерашние партизаны свои задачи формулируют очень даже конкретно: КЗК, как считают многие местные политики, -- это зародыш будущей армии независимого косовского государства. Пусть на вооружении у 3 тысяч служащих КЗК всего-то 200 ритуальных пистолетов, пусть парни носят полувоенную, оливкового или бежевого цвета форму без знаков различия, зато проводить торжественные парады и построения они могут по-настоящему, а также по-настоящему могут готовиться к новым боевым победам. В условиях, когда, по словам одного балканского остряка-эксперта, «все косовские албанцы, выступающие против независимости области, способны с комфортом поместиться в телефонной будке», ожидать моментального превращения вчерашних партизан в социальных тружеников, явно нереально. Тот же Агим Чеку публично заявляет: «Наш корпус в перспективе готовится к выполнению задач по защите независимости». Но если бы Чеку в ответ на вопросы, которые задают ему журналисты, осмеливался давать другие ответы, в сегодняшнем Косове его жизненные перспективы нельзя было бы назвать блестящими.

Подразделения КЗК разместили в казармах по всей области, выделили на их содержание примерно 5% «миротворческого» бюджета, но дальше дело не пошло. Как свидетельствуют эксперты Международной кризисной группы (авторитетной организации из Брюсселя, анализирующей ситуацию в зонах конфликтов), лишь казармы и штаб-квартира КЗК производят более или менее благоприятное впечатление. А чем занимаются бойцы в других районах области, например в Малишево, становится известно только в результате проведения операций типа «Кожаный человек». Сами члены КЗК жалуются, что платят им нерегулярно и плохо (финансирование зависит от иностранных дотаций), что их ничему не обучают, что они без дела томятся в казармах или кафе, что в конце концов их будущее никем не определено.

Как следствие -- кое-где подразделения КЗК попадают под влияние бывших полевых командиров ОАК, вынужденно сменивших форму, но не утративших махновских повадок. Соблазн использовать без толку накапливающуюся энергию сотен молодых парней велик: есть сведения о том, что КЗК замешан и в коррупции, и в выяснении отношений местных авторитетов.

Эти сведения отрывочны, противоречивы, однако кое-что выплывает на поверхность: например, Сами Луштаку, командир подразделения КЗК, дислоцированного в селе Скендерай, минувшим летом организовал целую систему поборов с местных предпринимателей -- нечто вроде «патриотического рэкета».

ОАК никогда не была единой организацией с централизованным руководством, ее отряды формировались по географическому или семейному принципу, и зачастую их интересы не совпадали. Поэтому, кстати, международные миротворцы и считали столь важной задачей разоружить партизан и поставить их под какой-никакой контроль. Именно по этой причине после обнаружения тайных оружейных запасов в Малишево и не постигла суровая «миротворческая» кара генерала Агима Чеку -- он известен относительным миролюбием, пользуется авторитетом среди подчиненных и старается выполнять взятые обязательства. Агима Чеку сменить легко -- трудно найти ему адекватную замену.