Ник Хорнби. Долгое падение. Перевод с англ. А. Степанова. СПб.: Амфора, 2005.

Самый свежий (2005 года) роман лукавого британца Ника Хорнби, автора непротивного глянцевого бестселлера («Hi-Fi»), неисправимого футбольного фаната («Футбольная горячка»), эксперта по гигиене семейных отношений («Как стать добрым»), безумца-меломана и составителя самого адекватного списка лучших треков на все случаи жизни («31 песня»).

Ник Хорнби -- коллекционер ощущений. Из всего, что запомнилось после прочтения стандартного городского романа «Hi-Fi», по-настоящему порадовала лишь страсть главного героя к сочинению разного рода списков: любимых фильмов, нелюбимых блюд, противных запахов, женщин, которых хотелось поселить на соседней улице. Увлечение это оказалось заразительным и даже перекочевало в повседневную практику многих моих знакомых.

Свой новый роман Хорнби тоже начинает с коллекции, на этот раз весьма экзотичной, -- самых расхожих причин покончить жизнь самоубийством. Варианты не записываются в столбик, а транслируются от первого лица обладателя прав на изобретение того или иного суицидального мотива. В клуб самоубийц охотно вступают: Мартин Шарп -- телеведущий, чей брак и карьера рухнули после того, как он переспал с несовершеннолетней любительницей секса и кокаина; Морин -- мать ребенка-инвалида, Джесс -- девятнадцатилетняя дуреха, расставшаяся с бойфрендом; Джей-Джей -- музыкант-неудачник, по совместительству -- разносчик пиццы и поклонник творчества Оскара Уйальда. Подводя итог, можно зачитать список самых расхожих причин чувствовать себя непригодным для жизни: несчастная любовь, разрушенная карьера, роковая глупость (просто глупость), болезненные амбиции, неизлечимая болезнь, чрезмерное увлечение литературой. Встречаются члены клуба случайно: в новогоднюю ночь (а когда еще можно почувствовать себя на сто процентов несчастным) на крыше многоэтажного лондонского Топперс-хауза. Но поскольку суицид -- дело интимное, кончать жизнь коллективно -- все равно что уподобиться фанатикам из «Аум Синрике» или хармсовским старушкам, то герои решают отложить свой уход из жизни и создать некое сообщество.

Вообще зачин «Долгого падения» очень напоминает начало бенаквистовской «Саги»: там четверых неудачников тоже свели вместе для создания заведомо провального предприятия. По тому же сценарию развивается действие в романе Хорнби: романтическое падение с башни откладывается на неопределенный срок, а четверым бедолагам приходится решать куда более прозаические задачи. Но в отличие от своего франкоговорящего коллеги британец обходится со всей четверкой одинаково милосердно: «Все равно нас всех кто-то любит. И эти люди предпочли бы, чтобы мы остались в живых. В общем и целом». Плановый хеппи-энд. Чем не пособие по бытовой психотерапии? Недаром Ника Хорнби любят ставить в Голливуде: «для семейного просмотра» подходит идеально.

Анна Майклз. Пути памяти. Пер. с англ. М. Гурвица. М.: Рипол-Классик, 2005.

Роман канадской писательницы Анны Майклз рекламируют как «лидера списка мировых бестселлеров». Не стоит поддаваться на уловку, с первых страниц понятно: проза трудно поддающаяся и рассчитанная на медленное чтение. Спонтанное желание бросить депрессивное повествование возникает одновременно с подозрением, будто вязкий словесный поток написан от лица мертвого ребенка. Иначе и невозможно интерпретировать высказывания: «Меня выкорчевали из топи болотной, как человека из Толунда или человека из Гробала», «С тех самых минут, проведенных в стене, мне стало казаться, что мертвые теряют все чувства, кроме слуха».

Главный герой, еврейский мальчик, вопреки здравой логике и риторическим ухищрениям переводчика, все-таки остается в живых. Его родители и младшая сестра убиты нацистами, а его самого спасает и прячет у себя грек-геолог по имени Атос.

Стоит одолеть неприятную и липкую вязь первых страниц, чтобы оказаться в пространстве вполне уютного и умного романа, целиком посвященного теме памяти и забвения. Недаром столько слов тратит канадская писательница на поэтические описания геологических пластов и исследования глубоко упрятанных в землю тайн. Вслед за легендарным французским исследователем Фернаном Броделем Анна Майклз прекрасно осознает несоразмерность исторической протяженности и человеческой памяти. Коллективная память о древних эпохах совсем не то, что память о своих близких и о себе самом. Первая часть романа -- о том, как безжалостно настоящее разрушает прошлое. Вторая часть -- призыв к реставрации и архивации «памятных» событий. Смысл этого странного архива не в сохранении документов, а в бережном отношении к собственным воспоминаниям, которые не всегда историческая правда, а лишь верный путь к безграничной фантазии.

Маргарет Этвуд. Пожирательница грехов. М.: Эксмо, 2005.

67-летняя канадка Этвуд -- слегка старомодная нафталиновая бабушка. Пишет вычурную прозу, лишенную сюжета и прямых высказываний, но абсолютно безупречную в стилистическом отношении. За что и была вознаграждена Букеровской премией 2000 года за роман "Слепой убийца". Читать ее «крупные формы» сможет далеко не каждый. А вот рассказы с ироничными названиями «Война в ванной», «Мужчина с Марса», «Локон на память» вполне демократическое чтение, хотя и не лишенное легкого налета самоистязания. Недаром произведения Этвуд называют «яростными притчами об ужасе жизни в мегаполисах» -- бытовых кошмаров здесь и правда хватает. «Работала она хорошо, как женщину ее не дискриминировали, потому что никто не воспринимал ее как женщину. Она смогла купить приличную квартиру, но уюта особо не наводила. В теннис играла все реже, и мускулы с налетом жирка превратились в жир с тонкой прослойкой мускулов» -- так в исполнении злобной старушки Этвуд выглядит счастливый конец.