Каким быть музею в XXI веке -- вопрос не праздный. Актуализация Древностей, хранителями которых являются музейщики, является проблемой всемирной. О ней думают и по ее поводу рассуждают каждый год на профессиональной конференции The Best in Heritage («Лучшие в сфере наследия») в хорватском Дубровнике -- фестивале уровня каннского (хоть здесь и нет конкурса) для музеев мира, видеодемонстрации их самых успешных экспозиций. За Россию здесь отвечает «Открытый музейный форум», кочующий смотр музейно-коммуникационных проектов, проводящийся с 2002 года. Но кто о нем знает, как и о фестивале в Дубровнике?!

Александр ПАНОВ встретился с только что вернувшейся из Хорватии Аной ГЛИНСКОЙ, куратором «Открытого музейного форума», директором ассоциации «Открытый музей», главным редактором ежеквартального журнала «Открытый музей». Главная заслуга Глинской, филолога-семиотика по образованию, -- организация ставшей уже знаменитой красноярской «Музейной биеннале», установившей реальную «коммуникативную систему» (говоря словами Лотмана) между российскими музеями. Теперь Глинская работает в Москве. А раз в год ездит в Дубровник.

-- Ана, расскажите, что же происходило в Хорватии?

-- Как всегда, было море, солнце и дивный, притягательный средневековый город Дубровник. Фестиваль в Дубровнике есть снятие сливок со сливок, презентация (в форме получасовых видеопоказов и лекций) лучших реализованных музейных проектов, уже победивших на национальных конкурсах в сфере наследия в разных странах. И даже на разных континентах -- это всемирный фестиваль. Хотя, конечно, пока еще основными участниками являются европейские страны. Просто фестиваль еще молодой -- он начался в 2002 году, одновременно с нашим «Открытым музейным форумом». И уже с 2003 года «Форум» показывает в Дубровнике своих лауреатов. Пока наиболее успешным была демонстрация в прошлом году проекта «Калеватар» Карельского государственного краеведческого музея из Петрозаводска, суть которого заключается в визуальной интерпретации средствами современного искусства знаменитой поэмы «Калевала». Причем в инсталляции использовались подлинные этнографические предметы, растворенные в театрализованной среде. А в этом году мы возили в Хорватию проекты из Караганды и Саратова.

-- Давайте об этом попозже. Пока же расскажите наконец об «Открытом музейном форуме». В Хорватии о нем знают, в России, боюсь, нет.

-- Это профессиональная экспертиза осуществленных музейных проектов. Причем мы принимаем к рассмотрению проекты не только свежие (у нас не кинофестиваль), но и реализованные пять--семь лет назад: интересно прежде всего «последействие», то, что случилось в самом музее или в городе после той или иной экспозиции. Но «Форум» -- это не просто заседание экспертного совета и раздача призов, но реальное событие, причем каждый год меняющее местоположение, номадическое, втягивающее дух места. Мы движемся с востока на запад -- поперек колониальной логике российской империи. Первый «Форум» был во Владивостоке. В 2003-м году он прошел на озере Байкал, а церемония награждения победителей -- в Улан-Удэ. Дальше была усадьба «Ясная Поляна». А в этом году эксперты собрались в Красноярске (идея «Форума» родилась на «Музейной биеннале», которую я тогда готовила), а потом разъехались по прежним точкам «Форума», чтобы отследить помянутое «последействие». И встретились в Москве.

-- Чудно. И с экспертированием все понятно. Но как же выглядит «Форум» как «событие» (вас цитирую) -- что, музейщики тащат с собой вещи из запасников, а потом расставляют экспонаты на берегу Байкала? Или, как в Дубровнике, все ограничивается видеопоказами?

-- Главная идея «Форума» -- заставить музеи, стационарные и консервативные институции, сняться с мест. Я впервые осуществила эту идею еще в 1995 году, когда, будучи замдиректора «Красноярского музейного центра на Стрелке», придумала «Музейную биеннале». И с тех пор это идея фикс. Музей как таковой -- это скучно. Потому «музейная» часть «Форума» у нас действительно, как в Дубровнике, ограничивается видеопрезентацией -- каждый представитель музея рассказывает на фоне экрана об осуществленном проекте. Есть еще лекционная программа (эксперты выступают с докладами), общая конференция. Но самое главное, «событийное», начинается потом. Я это называю «творческая мастерская». И это общедоступная выставка. Музейщик превращается в художника -- мы провоцируем людей поработать в жанре ленд-арта, что-то сделать своими руками, поэкспериментировать с готовой музейной экспозицией, превратив ее в инсталляцию. И главное, все сделать с нуля, без подготовки. И в «мастерские» мы втягиваем людей самых разных профессий -- художников, киношников, театралов. У меня чешутся руки на следующий год пригласить терапевтов.

-- Кого?!

-- Врачей-терапевтов. Искусство ведь лечит, не так ли?.. Только главная опасность, чтоб после этих экспериментов человек остался работать в музее. А то мне потом звонит кто-нибудь из участников «Форума» и говорит: «Ана, я здесь больше не могу». Я отвечаю: «Держись, ты нам нужен». Если это девушка, советую уйти в декрет. С юношами сложней.

-- Ну и наконец вернемся к конкретике. Так что показывала Россия в Хорватии? Какие проекты оказались лидерами на «Открытом музейном форуме»? На что равняться другим музеям?

-- Мы показывали документацию серии проектов искусствоведов Даны Сафаровой и Ларисы Плетниковой из казахстанской Караганды. Маленького такого городочка, куда в свое время было сослано громадное количество художников, литераторов и прочей творческой интеллигенции. Об этом уже никто не помнит, и две девочки -- обе являются историками искусств -- стали поднимать этот забытый пласт. Они сделали серию выставок, в которых хотели разбудить восприятие зрителей. Например, на выставке «Траектория судьбы» они закрыли мемориальную экспозицию слоем полиэтилена и повесили ножницы. И чтобы увидеть прошлое, нужно было сделать телесное усилие -- взять ножницы и прорезать окошко. И кусочек полиэтилена вшивался в буклет каждого зрителя. Девушки сами в Дубровник не поехали бы -- слишком дорого, если бы не поддержка Александра Машкевича, президента Евро-Азиатского еврейского конгресса. Это не пиар, это благодарность.

-- А Саратов?

-- Проект «След сада» придуман сотрудником саратовского художественного музея Игорем Сорокиным и нижегородским художником Евгением Стрелковым. Музею принадлежит дом Павла Кузнецова, легендарного символиста, одного из основателей движения «Голубая роза». Кузнецов всегда начинал автобиографии словами: «Родился в Саратове, в семье садоводов». И вот Стрелков на снегу пустого двора золой нарисовал очертания вырубленного сада. А Сорокин в день рождения Кузнецова сварил яблочное варенье и в авторских баночках разослал по всем известным ему музеям, где хранятся работы Кузнецова. Тем самым вполне серьезно сканируя ситуацию с хранением и фондами. Эффект был в том, что несколько музеев прислали разгневанные письма -- мол, у нас Кузнецов есть, а варенья нет. Так стало известно, где еще хранится Кузнецов. Церетели, кстати, досталась юбилейная, 50-я банка.

-- Ой, давайте без Церетели...

ФОТО: В этом году Россию на фестивале лучших музейных проектов в Дубровнике представляли Дана Сафарова и Лариса Плетникова из Караганды. Они заставили зрителей вскрыть пласты сталинского прошлого