Турецкий министр Али Бабаджан, отвечающий за интеграцию страны в Евросоюз, заявил вчера, что членство Турции в ЕС превратит эту организацию "в глобальную силу". О своей точке зрения на начало переговоров о вхождении Турции в ЕС, а также о роли ООН и России в кипрском урегулировании корреспондентам Интерфакса Игорю КАРАВАЕВУ и Владимиру ШИШЛИНУ -- для "Времени новостей" -- рассказал президент непризнанной Турецкой республики Северного Кипра Мехмет Али ТАЛАТ.

-- Итак, дан старт переговорам о вступлении Турции в ЕС. До последнего времени камнем преткновения на этом пути оставался кипрский вопрос -- требование ЕС к Турции официально признать Кипр. Какова здесь позиция Северного Кипра?

-- Процесс движения Турции в Европу динамичен. Появляются предпосылки для примирения между Турцией и Грецией. Это поможет и нам добиться ускорения поиска решения кипрской проблемы. Если бы не произошло то, что случилось (3 октября принято решение начать переговоры о вступлении Турции в ЕС. -- Ред.), нам оставалось бы уповать на чудо.

Но предстоит кропотливая работа. То, что греческий Кипр пользуется преимуществами членства в ЕС, усложняет нашу задачу. Для нас важно, что тема Кипра активно обсуждалась во время подготовки к началу переговоров между ЕС и Турцией. И многие условия напрямую касались прав турок-киприотов.

-- Тем не менее Евросоюз, видимо, все же не тот институт, который позволит эффективно решить кипрскую проблему. А вот план Генсека ООН Кофи Аннана -- это пройденный этап или он по-прежнему привлекателен?

-- Как вы правильно намекнули в своем вопросе, ЕС не имеет ни средств, ни способности, ни инструментов, чтобы решить кипрскую проблему. Эта проблема будет решена только в рамках ООН. В то же время греки-киприоты стараются перевести решение проблемы в рамки ЕС. Почему? Этому много причин. Во-первых, они (греки-киприоты) -- члены ЕС. Во-вторых, мы (турки-киприоты) -- не члены ЕС, в третьих, Турция -- слабый партнер ЕС. Они требуют от Турции заморозить нынешнюю ситуацию, при которой греческая Республика Кипр представляет весь Кипр. Они надеются, что турки-киприоты откажутся от своих прав и будут в полном распоряжении греческой стороны. Это невозможно.

Мы выступаем за вовлеченность ООН в решение кипрской проблемы, поскольку ООН гораздо более объективна и беспристрастна. И Турция, и Греция, и США, и Россия входят в ООН, у всех у них одинаковое право голоса. Так что ООН -- единственный форум для поиска путей урегулирования кипрской проблемы. ООН занимается ею более полувека. Что касается плана Аннана, то Генсек ООН попросил греков-киприотов подготовить окончательные поправки (к плану кипрского урегулирования. -- Ред.). И, конечно, греческая сторона не сделала этого. Г-н Пападопулос (президент Кипра Тассос Пападопулос. -- Ред.) сказал, что он не может раскрывать карты, сидя за карточным столом, поскольку проиграет. На самом деле Пападопулос так много раз менял точку зрения, что зам Генсека ООН г-н Киран Прендергаст сказал, что греки-киприоты все время колеблются и не могут расставить приоритеты.

План Аннана -- результат всех предыдущих планов и обсуждений в ООН. Каирский документ 1983--1985 годов -- это в сущности упрощенный прообраз нынешнего плана Аннана. В 1992 году Бутрос Гали (бывший Генсек ООН. -- Ред.) выдвинул несколько идей, которые развивали каирские документы. План Аннана -- это модифицированная версия идей Бутроса Гали. Нельзя зачеркнуть хорошо проработанный план, так что план Аннана остается основой для решения кипрской проблемы.

-- Как вы оцениваете роль России в кипрском урегулировании?

-- Как определяющую, решающую. Россия традиционно поддерживает близкие отношения с греко-кипрской стороной. Оба народа -- православные. Много греков-киприотов училось в СССР. Компартию Кипра, созданную в 1926 году, не запретили. А в турецкой части острова членство в компартии приравнивалось к государственной измене.

Первый президент Кипра архиепископ Макариос был известной личностью в мире. У него были очень хорошие отношения с СССР, не слишком хорошие -- с США и опять-таки очень хорошие -- с Европой. Тогда Турция, напротив, была близка к США, и, естественно, жители турецкой части Кипра больше симпатизировали американцам.

Вот причины того, что Россия в основном поддерживает греческую сторону. Мы ожидали, что Россия с вниманием отнесется к рекомендациям доклада Генсека ООН от 28 мая 2004 года, в котором шла речь о снятии блокады Северного Кипра. Что Россия поддержит передачу этого вопроса в Совбез ООН. Если бы это произошло, мы были бы уверены, что греческой стороне пришлось бы сесть за стол переговоров и искать решение кипрской проблемы. И тогда г-н Пападопулос не говорил бы согражданам, что, мол, турки-киприоты ничего не получат, это мы вступаем в ЕС, и мы будем влиять на политику ЕС в отношении Турции. Сейчас, как мне кажется, единственной преградой снятия экономической блокады Северного Кипра являются возражения России. (Накануне в апреле 2004 года Россия впервые за десять лет применила право вето при голосовании резолюции, оговаривающей особые меры на случай успеха референдума по объединению Кипра. -- Ред.).

-- Но президент России Владимир Путин на июльской встрече в Сочи с премьером Турции Реджепом Эрдоганом как раз говорил о необходимости покончить с экономической изоляцией Северного Кипра.

-- Да, но этого не произошло! Когда Эрдоган встречался с Аннаном и когда потом он упомянул о дискуссии в Совбезе ООН по докладу Генсека, греческая сторона очень заинтересовалась. Вы не можете себе представить, как она заинтересовалась! Греки принялись критиковать Аннана за то, что он говорил о своем докладе, который, по их мнению, не должен обсуждаться в СБ ООН. Потому что если Совбез этим займется, то он убедится, что единственный способ избавиться от тупика в кипрском урегулировании -- это избавить турок-киприотов от изоляции.

Однажды Россия увидит эту реальность. Я много раз призывал, чтобы Россия взвесила ситуацию. Извините, мне трудно говорить, но как возможно, что огромная страна идет на поводу 700 тыс. человек (население Республики Кипр. -- Ред.)? Мне трудно понять это, честное слово.

-- Вы считаете, что Россия могла бы повлиять на президента Кипра с тем, чтобы усадить его за стол переговоров и заняться кипрским урегулированием напрямую?

-- У России такая возможность, конечно, есть. Но здесь есть и опасность, так как греческий Кипр уже является членом Евросоюза и получает его поддержку. Г-н Пападопулос пытается переключить процесс кипрского урегулирования на ЕС. Он старается освободиться от давления, которое на него оказывает ООН. Если же СБ ООН, постоянным членом которого является Россия, займет позицию в пользу отмены экономической изоляции Северного Кипра, то грекам-киприотам придется сесть за стол переговоров. Если СБ ООН решит покончить с изоляцией Северного Кипра, это значит открытие воздушных путей и морских портов. Сейчас же, например, мы делаем запрос о возможности прямых авиарейсов из-за рубежа, и нам отвечают: это возможно в двух случаях -- при одобрении правительства греческого Кипра или при решении СБ ООН.

-- В каком состоянии сейчас находится межкипрский диалог?

-- Г-н Пападопулос отказывается от контактов со мной, даже по неполитическим поводам, отказывается выпить со мной чашечку кофе. И все потому, что он уже является президентом Кипра и в этом качестве считает встречу с лидером турецко-кипрской общины не соответствующей своему уровню.

Есть только одно окно возможностей -- начало переговорного процесса о вступлении Турции в ЕС. Потому что европейцы сыты по горло ситуацией, в которой несколько сотен тысяч человек, по сути, навязывают всем свою волю. Для большинства греков-киприотов турки-киприоты приемлемы лишь в качестве людей низшего сорта. Это их высокомерие -- от поддержки международного сообщества. Один американец, которого я очень уважаю, сделал важное для меня замечание: "греки-киприоты обожают турок-киприотов в качестве своих садовников". Это верно и это, к сожалению, укоренилось в сознании турок-киприотов. Из-за недостатка самоуважения они соглашались с таким положением. Но чувство национального самосознания воскресает. Мы упустили возможность кипрского урегулирования на равноправной основе, но мы не собираемся сдаваться.