Выставка Константина Звездочетова «Утраты» в XL-галерее, несмотря на свое поминальное название, является на самом деле мероприятием праздничным. Новым проектом один из самых известных московских художников, представлявший Россию и на Венецианской биеннале, и на кассельской «Документе», отмечает свое 47-летие. Но почти пять десятков вечному enfant terrible отечественного искусства, юроду, хулигану и провокатору дашь с большим трудом. С конца семидесятых, когда в столичном артандерграунде возникла группа с ядовитым названием «Мухомор», Звездочетов безустанно эпатирует публику смешными, придурковатыми, псевдодоступными, построенными на игре с культурными клише и речевыми штампами работами-аттракционами. Аттракционами по преимуществу визуальными, увлекающими зрителя в оптическое кружение, цветастую игру, погружение в инфантильный восторг от встречи с до оскомины знакомым и скучным, но вдруг оборачивающимся по-карнавальному неожиданным и комичным. Но последняя выставка -- это материализованный в пространстве фирменный звездочетовский опт-аттракцион.

Экспозиция состоит из живописных полотен, на которых канонические шедевры русского искусства вроде репинских «Запорожцев», васнецовской «Аленушки», суриковской «Боярыни Морозовой» (выбрано самое ходовое и узнаваемое) перерисованы в советском стиле карикатур из журнала «Крокодил» (фирменный стиль Звездочетова, играющего в дитя миновавшей эпохи). Но не только перерисовано, но и перелицовано. Аленушка хлещет на зрителя водицей из омута, юродивый убегает по пустой улице, где проехали сани боярыни Морозовой, а три богатыря вообще вышли из картинного пространства и превратились в фанерные игрушки, которые можно катать за веревочку по галерее.

Но важнее даже не эти комические пертурбации музейных диковин, а работа с выставочным пространством. Все картины висят в одном углу XL, словно испуганные и замершие котята, а богатыри-симулякры их вроде бы и рады защитить, но сами хрупки и непрочны. Это какой-то контуженный, скукожившийся на глазах музей, в котором инъекция советской эстетики на глазах убивает запал реалистов-передвижников. Которые вроде бы хотели рисовать («писать»!) про народ и за народ, но насильственная демократизация коих путем «окрокодиливания» в пух и прах уничтожила пылкую манеру. Остались сплошные «утраты», которые очень весело разглядывать.

Третьяковка и Русский музей, в которых висят прообразы ернических вариаций Звездочетова, сдулись как шагреневая кожа. Изящно осуществленная художником перекодировка классических персонажей превратила их в героев стенгазеты «Пьянству -- бой!». И мистическая бальзаковская кожа на самом деле под кистью Звездочетова превратилась в обычную синюшную рожу алкаша из подворотни. В принципе это настолько же печальное, насколько смешное зрелище. Смерть народолюбивого искусства, допившегося до «Крокодила», -- тоже.

И выставка хулигана и юрода Звездочетова на самом деле немыслимо аристократична. Ее внутренний посыл звучит примерно так: «Не ходите, мастера культуры, в народ. Плохо будет!» Кто ж спорит?