Соединенные Штаты очень внимательно следят за бурным развитием Азии, а также за тем, как Россия активизирует восточный вектор свой политики. РОБЕРТ БЛЭКУИЛ -- посол США в Индии в 2001--2003 годах, ранее занимавший различные ответственные должности в государственном департаменте и администрациях президентов Джорджа Буша-старшего и Джорджа Буша-младшего, -- призывает Вашингтон сделать стратегическую ставку на партнерство с Дели. Статья, изначально напечатанная в американском журнале The National Interest, полностью выйдет по-русски в журнале «Россия в глобальной политике».

Сегодня американо-индийские отношения переживают серьезную трансформацию. Как сказал президент Соединенных Штатов, «после долгих лет взаимного охлаждения Индия и США смирились с реальностью и признали неопровержимый факт: нашим отношениям суждено качественно измениться и улучшиться». Из всех наших двусторонних связей именно отношения с Индией претерпели за время первого президентского срока Джорджа Буша-младшего наиболее значительные перемены к лучшему.

Истоки трансформации

Некоторые наблюдатели связывают это потепление с событиями 11 сентября 2001 года, но они не правы. В отличие от Билла Клинтона президент Буш с самого начала видел в Индии союзника в решении ряда основных геополитических проблем, а отнюдь не один из факторов нераспространения, требующий воздействия со стороны Америки. С момента прихода к власти Джорджа Буша Белый Дом принялся за разработку стратегии укрепления американо-индийских связей и решил прекратить упрекать Дели в его «ядерном выборе». Мы заговорили о перестройке отношений между обеими странами.

Однако в первый президентский срок Буша этот процесс продвигался не столь быстро и эффективно. Сторонникам новой стратегии пришлось провести большую часть этого периода в непрерывной борьбе с двумя мощными силами внутри правительственного аппарата. Первую составляли те в правительстве, кто рассматривает Индию лишь через призму пакистано-индийских отношений. Второй лагерь -- это так называемые «аятоллы нераспространения», которые, несмотря на твердое намерение Вашингтона пересмотреть отношения с Дели, стремились не допустить кардинального изменения всех подходов клинтоновской администрации к нераспространению в Индии. Казалось, эти деятели так и не осознали, что к власти пришел новый президент. Назойливые советчики из прежних времен затаились в лабиринтах госдепартамента и продолжали отдавать распоряжения.

Так что хотя трансформация в первый президентский срок уже имела концептуальную базу, она порой замедлялась из-за постоянной бюрократической борьбы. Воплощение задуманного -- слабое место государственной политики, и недаром Гарри Трумэн, готовясь передать дела Дуайту Эйзенхауэру, заметил: «Бедняга, это ему не армия! Тут он целыми днями будет раздавать указания, и все без толку. Боюсь, его ждет большое разочарование».

Что изменилось на сегодняшний день?

Визит госсекретаря США Кондолизы Райс в Дели в марте этого года стал свидетельством стремительного развития американо-индийских отношений.

Во-первых, сегодня Америка готова оказать Индии содействие в получении мирной ядерной энергии. Это большой прорыв, так как «аятоллы» активнейшим образом противились этому на протяжении первого срока. Я считаю, что на данном этапе США должны интегрировать Индию в растущую систему глобального нераспространения в качестве дружественной ядерной державы. Нужно снять ограничения на оказание Индии помощи и на сотрудничество с ней в сфере мирной ядерной индустрии, равно как и на торговлю высокими технологиями, при необходимости изменив действующие законы и существующую практику. Мы должны продавать Индии мирные ядерные реакторы и в целях снижения ее потребности в поставках электроэнергии из стран Персидского залива, и для того, чтобы смягчить негативные экологические последствия ее бурного экономического роста.

Необходимо также разработать долгосрочную программу активного космического сотрудничества с Индией. Подобный совместный проект произведет большое впечатление на жителей обеих стран. Ограничивая сотрудничество в области мирного использования космоса из опасения, что американские технологии и ноу-хау просочатся к разработчикам индийской ракетной программы, мы игнорируем сегодняшнюю реальность. Зачем сдерживать ракетный потенциал Дели, если это может обернуться постоянным ядерным превосходством Китая над демократической Индией?

Во-вторых, Америка готова продать Индии истребители F-16 и F-18, а также рассмотреть возможность совместного производства как данных самолетов, так и других американских систем вооружений и подписания в этой связи лицензионных соглашений. Администрация открыто отказывается от давней парадигмы, в рамках которой военный потенциал Дели оценивался лишь в контексте индо-пакистанских отношений. Тем самым она признает, что ее отношение к Индии как к упрочивающей свои позиции дружественной великой державе существенно отразится на состоянии дел в военной сфере. Сама идея военного баланса в Южно-Азиатском регионе теряет смысл, и администрация во главе с новым руководством госдепартамента недвусмысленно отказалась от нее.

Нам, конечно, следует торговать с Индией нашими передовыми вооружениями. В свете предстоящих стратегических вызовов Америке выгодно, чтобы индийские военные располагали самыми эффективными системами вооружений, что зачастую подразумевает приобретение оружия у США. В таком случае Соединенные Штаты должны превратиться в надежного и долгосрочного поставщика, заключив с этой целью соглашения о совместном и лицензионном производстве, и отказаться от прежней «привычки» прекращать поставки оборонительного вооружения в Индию на время кризиса.

Третий прорыв, достигнутый на переговорах в Дели, связан с заявлением Кондолизы Райс о том, что Индия должна занять более влиятельные позиции в международных организациях.

Мощный рост экономики, расширение геополитического влияния Индии и стремительное развитие ее демократических институтов требуют включить это государство в число ключевых актеров международной политики.

Чиновники, конечно, продолжат чинить препятствия новому курсу, представленному Кондолизой Райс от лица президента. Оппозиция внутри госдепартамента и в околоправительственных структурах осталась непобежденной; бюрократы старых времен не сдаются -- занимают оборону. Но они уже понимают, что им не взять верх ни над госсекретарем Кондолизой Райс, ни над помощником президента по национальной безопасности Стивеном Хэдли, ни над министром обороны Дональдом Рамсфелдом.

Почему Индия -- естественный союзник США?

Перечислим важнейшие национальные интересы США. Это глобальная война с террором и джихадистами; предотвращение распространения оружия массового уничтожения (ОМУ) и попадания его в руки террористов; решение проблем, связанных с усилением Китая; обеспечение бесперебойных поставок энергоносителей из района Персидского залива и поддержание правильного курса глобальной экономики.

Теперь посмотрим, какая из ведущих мировых держав давно и открыто -- причем исходя из собственных мотивов -- разделяет с нами и эти интересы, и стремление защитить их от имеющихся угроз. Список таких стран скорее всего откроет Индия. Генри Киссинджер утверждает: «Сотрудничество с Индией предопределено ее геополитическими целями, которые Дели преследует весьма упорно и которые в общем и целом соответствуют нашим собственным задачам».

Что касается терроризма, то за последние 15 лет от рук приверженцев джихада в Индии погибло больше людей, чем в любой другой стране мира. Хотя активность трансграничного терроризма в Кашмире значительно снизилась, Индия остается постоянной мишенью как для самих террористов, так и для их сторонников в правительствах, обвиняющих ее в притеснении мусульманского населения, особенно в Кашмире. Поэтому Дели не отступится от своего намерения любыми средствами устранить эту угрозу. Более того, индийцы задолго до американцев поняли всю опасность исламского экстремизма. Как блестяще отмечает Стивен Колл в документальной книге Ghost Wars (2004), Америка фактически передала свою афганскую политику в ведение пакистанских спецслужб, что способствовало росту в Афганистане исламского фанатизма и, соответственно, возвышению организации «Талибан». Пока мы были заняты другими делами, индийцы распознали будущую угрозу. Все эти годы Дели отчаянно, но тщетно пытался предупредить нас о том, что «Талибан» и социальное реформаторство не совсем одно и то же. Поэтому Вашингтону не придется долго уговаривать Индию присоединиться к США и принимать действенное участие в глобальной борьбе с исламским экстремизмом вплоть до победного конца. А вот надолго ли сохранят такую решимость наши европейские союзники, некоторые из которых имеют значительные неассимилированные мусульманские меньшинства, неизвестно.

ОМУ также представляет собой насущную общую проблему. Допустим, что группа террористов заполучила ядерную бомбу и теперь решает, где ее взорвать. Мишенью номер один, безусловно, будут Соединенные Штаты. А где же находится вторая по вероятности цель? Возможно, в Израиле. Возможно, в Англии, хотя интерес к ней со стороны террористов будет падать по мере установления мира в Ираке. Но Дели и Мумбай, финансовая столица Республики Индия, навсегда останутся в ряду главных потенциальных мишеней для этих массовых убийц, поскольку идеология джихада видит в Индии смертельного врага. Это, несомненно, гарантирует нам содействие Дели в будущем.

Как и некоторые вашингтонские политики, индийские лидеры пристально следят за возвышением Китая. Но данный факт не приведет к совместным действиям по сдерживанию КНР -- ведь ни один сколько-нибудь влиятельный индийский лидер не поддержит подобную политику. Это означает, что индийцы, как никто, понимают, что под влиянием растущей экономической мощи Китая и его искусных дипломатических шагов ситуация в Азии кардинально меняется.

В краткосрочной перспективе индийские военные круги не обеспокоены ростом военного потенциала Пекина, поскольку внимание последнего сконцентрировано на районе Тайваньского пролива. Вместе с тем от них не ускользнул тот факт, что Китай сооружает военные аэродромы в Тибете, расположенном довольно далеко от Тайваня. Китай участвует также в строительстве крупного порта в Пакистане и проявляет большой интерес к Мьянме (до 1989 года Бирма. -- Ред.).

С другой стороны, анализируя стратегическую перспективу, индийские военные лидеры сосредотачивают внимание прежде всего на Китае. В свете китайского фактора, а также с учетом проблем энергетической безопасности Индия планирует усилить свой военно-морской флот сразу четырьмя авианосцами. Со временем Дели будет располагать военными самолетами с большей дальностью полета; ведется работа по увеличению дальности полета ракет. Кто еще из союзников США, не считая Японии, столь осмотрителен в отношении Пекина? В Европейском союзе, напротив, сейчас весьма популярна идея об отмене эмбарго на продажи Китаю вооружений. Как сказал мне один китайский генерал пару лет назад, европейская политика на китайском направлении определяется одним словом -- «аэробус» (имеется в виду стремление европейского аэрокосмического концерна EADS, в частности его авиастроительного подразделения Airbus, победить в конкурентной борьбе с американской компанией Boeing и использовать китайский рынок для продажи своих самолетов-аэробусов. -- Ред.).

В сфере энергетической безопасности и США, и Индия в высшей степени зависят от внешних поставщиков. Так, примерно четверть сырой нефти поступает в Америку с Ближнего Востока. Индия же на 75% зависит от импортной нефти, значительная часть которой поставляется из того же региона.

На данный момент товарообмен между нашими странами невелик, но и при этом Америка -- крупнейший торговый партнер Индии. В 2004 году доля американского экспорта в эту страну выросла на 25%. Америка держит первое место и по совокупному объему инвестиций, как прямых зарубежных, так и портфельных. Более половины из 500 крупнейших компаний США отдают часть своих информационных технологий на аутсорсинг индийским компаниям. В течение следующих шести лет 15% рабочих мест в сфере информационных технологий США переместятся в Индию.

Для выполнения своих внутриполитических задач и продвижения национальных интересов обеим странам необходимы высокие и устойчивые показатели экономического роста. Следовательно, есть все основания надеяться на быстрое расширение американо-индийской торговли. В 2004-м прирост ВВП в Индии превысил 8%. Сегодня в Бангалоре больше IT-инженеров, чем в Силиконовой долине. При этом около 30% инженеров-программистов, работающих в этой долине, -- специалисты из Индии или американцы индийского происхождения, а 774 компании принадлежат «индийским» американцам. Более того, 41% всех временных рабочих виз, выдаваемых госдепартаментом квалифицированным специалистам (визы типа H1-B), ежегодно приходится именно на граждан Индии.

У нас не только общие национальные интересы, но и общие ценности. Политика США и Индии зиждется на единой прочной нравственной основе. Индия с населением более миллиарда человек -- демократическая страна, что не такое уж частое явление для этой части света. Местному демократическому режиму удается поддерживать существование неоднородного, многоязычного светского общества.

Хотя по численности мусульманского населения (130 млн человек) Индия занимает второе место в мире после Индонезии, исламскому экстремизму практически не удалось пустить здесь корни. Например, не известно ни одного случая, когда бы молодой индиец вступил в ряды «Аль-Каиды»; среди военнопленных в Афганистане не было граждан Индии, равно как и на базе Гуантанамо нет мусульман индийского происхождения. Это серьезный довод в пользу демократических процессов как предохранительного клапана, оберегающего общество от зарождения в нем экстремистских настроений.

Это не означает, что мнения Вашингтона и Дели по конкретным стратегическим и тактическим вопросам всегда будут совпадать. Это невозможно. Индийские аппаратчики могут быть столь же медлительны и упрямы, как и наши собственные. Из-за своего колониального прошлого Индия особо настороженно относится к предполагаемым попыткам навязывания ей политического курса из-за рубежа. Некоторые члены индийского правительства по-прежнему поддерживают идеи Движения неприсоединения времен «холодной войны». У Индии есть собственное стратегическое видение, во многом обусловленное ее географическим положением. Иногда требования внутренней политики будут ограничивать действия Дели. Но, несмотря на это, общность основных интересов и ценностей будет снова и снова сближать наши страны.

Роль Индии в судьбе Большого Ближнего Востока

Жизненные интересы США в основном сконцентрированы в регионе, который простирается от Персидского залива до Пакистана. Он является средоточием мировых энергоресурсов и оружия массового уничтожения, центром исламского экстремизма. Во времена советского вторжения в Афганистан этот регион называли «дугой кризиса». Сегодня, однако, его можно рассматривать как «дугу возможностей». Влияние Индии здесь будет неуклонно расти.

Иногда, говоря о данном районе, мы используем термин «Большой Ближний Восток», но где проходит его восточная граница? Учитывая взаимоотношения Пакистана и Афганистана, я бы предположил, что в Пенджабе или, возможно, даже в Бенгальском заливе. Индия граничит с Большим Ближним Востоком с одной стороны, другой ее сосед -- Китай, а третий -- Юго-Восточная Азия.

Мало кто осознает уровень заинтересованности Индии в Большом Ближнем Востоке и глубину ее связей с регионом. Как было сказано выше, ситуация в данном регионе затрагивает многие важнейшие для Индии сферы, такие как поставки энергоносителей, борьба с исламским терроризмом и распространением ОМУ.

Кроме того, в районе Персидского залива сегодня живет и работает около трех миллионов индийцев. Не забудем и о том, что со временем энергетическая зависимость Индии от этого региона будет расти. Следует учитывать также культурно-религиозные связи Индии с Ираном и Пакистаном. По численности шиитского населения Индия занимает второе место в мире после Ирана.

Индийский воинский контингент не участвовал в иракской операции, поскольку это было чревато серьезными политическими проблемами. Но индийские деловые круги уже в течение нескольких столетий поддерживают контакты с Ираком. Длительные партнерские отношения связывают Индию со многими другими странами региона. Даже те в Индии, кто не был согласен с политикой США (большинство индийцев не поддержали вторжение в Ирак и остаются при своем мнении по сей день), безусловно, не хотят нашего провала. Они понимают, чем обернется для них поражение США в Ираке -- серьезным и долгосрочным усилением исламского терроризма по всему миру, причем Индия может особенно пострадать от этого. В результате дестабилизируется и без того непростая обстановка в Ближневосточном регионе, с которым тесно связаны жизненно важные национальные интересы Индии.

Иран представляет для Дели более серьезную проблему. Когда Вашингтон выражает недовольство строительством трубопровода между Ираном и Индией, Дели вежливо отвечает, что, мол, американцы имеют право на свое мнение, но этот проект стратегически важен для республики. В этом вопросе консенсус невозможен. Что же касается иранской ядерной программы, то многие индийцы сомневаются, стоит ли верить мрачным прогнозам Вашингтона, памятуя о его критической ошибке в отношении иракского ОМУ. Проще говоря, индийцы не уверены, что Тегеран стремится получить ядерное оружие, и Вашингтону ни на йоту не удалось их в этом убедить.

Тем не менее ядерный Иран Индии не нужен, и поэтому, вероятно, американская администрация сможет, не привлекая всеобщего внимания, заручиться поддержкой Дели, с тем чтобы тот попытался убедить Тегеран отказаться от разработки и реализации ядерной программы. В любом случае было бы серьезной ошибкой с нашей стороны поставить Индию перед альтернативой: либо зарождающееся стратегическое партнерство с США, либо добрые отношения с Ираном. Дели не пойдет на такой выбор.

Пакистанский фактор

Поведение Пакистана по-прежнему вызывает беспокойство и в США, и в Индии. За последние четыре года отношения Вашингтона и Исламабада заметно изменились к лучшему, что, однако, вызывает недовольство со стороны Индии.

После советского вторжения в Афганистан Пакистан был нужен нам в качестве военной базы для отправки оружия моджахедам. Но и в течение всего этого времени, и потом, уже в 1990-е, Исламабад систематически дезинформировал нас относительно своей ядерной оружейной программы и поддержки, которую он оказывал талибам. К началу второго срока президентства Билла Клинтона отношения снова испортились, причем особую роль сыграл переворот, организованный Первезом Мушаррафом в 1999 году.

События 11 сентября в корне изменили ситуацию. Нам снова понадобилось содействие Пакистана для ведения войны в Афганистане. Сегодня наши отношения с Исламабадом значительно потеплели. Нам удалось задержать и уничтожить в Пакистане сотни боевиков «Аль-Каиды», и мы продолжаем преследовать Усаму Бен Ладена в районе пакистано-афганской границы. Пакистан является основным союзником США в глобальной борьбе с террором.

Не так легко убедить индийцев в разумности и эффективности этой политики. Многие в Индии уверены, что американо-пакистанские отношения строятся на вопиющих двойных стандартах. По их мнению, заявляя о том, что государства, поддерживающие терроризм, будут приравнены к террористам, администрация закрывает глаза на поведение государства -- главного спонсора террора, который может перекинуться и на Индию, проникнув на ее территорию через кашмирский участок границы. Я лично могу удостоверить, что разубедить индийцев непросто. Но и здесь наметились перемены. Апрельский визит президента Мушаррафа в Индию продемонстрировал, что отношения между Индией и Пакистаном достигли сегодня самого высокого за последние десятилетия уровня. «Надолго ли?» -- спрашивают себя индийцы...

Ситуация в Пакистане -- как в обществе, так и на правительственном уровне -- нестабильна, что в общем-то свойственно диктаторским режимам, особенно в том случае, когда диктатора пытаются устранить серьезные люди вроде алькаидовцев и их союзников внутри страны. За последний год произошло несколько крупных покушений на жизнь Мушаррафа, причем одно из них чуть не привело к его гибели. Добавим к этому наличие в стране тысяч медресе, а также сотен тысяч потенциальных джихадистов и сторонников движения «Талибан», пересекающих афгано-пакистанскую границу в обоих направлениях. Не меньше проблем создает и нежелание Мушаррафа развивать в стране подлинную демократию, несмотря на то, что плюрализм и демократия -- это единственное долгосрочное средство от перманентной дестабилизации.

Уже более полувека учащимся пакистанских военных академий, как и самому Мушаррафу в свое время, говорят, что их святая миссия -- освободить весь Кашмир, а главная цель государства -- способствовать этому процессу. Попытки Исламабада решить проблему Кашмира военным путем начались в 1947 году и каждый раз оканчивались ничем. После этих неудач Пакистан уже в течение пятнадцати лет использует террор в борьбе за штат Джамму и Кашмир, но по-прежнему не добился успеха.

Когда правительство видит, что его стратегия бесплодна, у него есть три пути: продолжать старую линию, разработать новую или наметить иные цели. По моему мнению, Пакистан еще не осуществил стратегический отход от своей давней политики захвата и пограничного террора. Хотя сегодня Исламабад не столь упорно переправляет убийц через границу Кашмира, Мушарраф открыто рассматривает возможность возобновить террор против Индии.

И все же Исламабад обречен на проигрыш. Дели не отдаст ни пяди подконтрольных ему территорий, включая Джамму и Кашмир. Судя по официальным заявлениям, Индия, как и прежде, намерена вернуть себе контролируемую Пакистаном часть Кашмира. Но индийская правящая элита, думается, удовлетворилась бы проведением по линии контроля постоянной межгосударственной границы. Поэтому если пакистанское правительство и армия не откажутся от своих целей и не примут нынешнюю схему раздела территории, спор о Кашмире затянется очень надолго. А это, в свою очередь, может повлечь за собой возобновление террора со стороны Пакистана.

Возможный кризис в Пакистане -- стране, располагающей десятками ядерных боеголовок, способен особенно тяжело отразиться на Индии и США. Политика администрации Буша в отношении Исламабада до сего дня была вполне адекватна и результативна, но все может измениться, если завтра Мушаррафа убьют. Поэтому обе страны так заинтересованы в формировании демократии, в создании обстановки стабильности и процветания в Пакистане. Вашингтон и Дели должны постоянно поддерживать негласный диалог о путях достижения этой исторической цели.

Как двигаться дальше?

После событий 11 сентября администрация Буша кардинально изменила свою политику в отношении Большого Ближнего Востока. Прежние кабинеты пытались контролировать существующие конфликты, одновременно оказывая поддержку автократическим режимам. Ни региону, ни планете в целом этот подход не принес длительной стабильности и мира. Джордж Буш верит, что продвижение демократии и свободы -- наша основная стратегия, являющаяся долгосрочной альтернативой исламскому экстремизму. И, по-моему, президент прав. В текущем десятилетии Индия будет все активнее участвовать в нашем благородном деле, и это станет центральным аспектом продолжающейся трансформации американо-индийских отношений, основанной помимо прочего на совпадении многих жизненных интересов обеих стран.