Оптимизм, появившийся было в связи с прорывом на пекинских шестисторонних переговорах по Северной Корее, быстро угас после того, как Пхеньян уточнил последовательность действий. Северная Корея пообещала отказаться от своих военных ядерных программ в обмен на встречные шаги по обеспечению ее безопасности и экономического развития.

Однако теперь выясняется, что сначала корейцы хотели бы все-таки решить вопрос о строительстве с международной помощью АЭС в КНДР, и только после этого они готовы обсуждать возврат в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Такой подход далек от реальности хотя бы потому, что на строительство АЭС потребуется не один год.

США призвали Северную Корею к другой последовательности: сначала отказ от военных ядерных программ и возвращение в ДНЯО, а потом уже поставка атомного реактора на легкой воде. Иное, как заметила госсекретарь США Кондолиза Райс, противоречит договоренностям, достигнутым в Пекине 19 сентября шестью участниками переговоров (обе Кореи, Россия, США, Япония и Китай). Райс призвала Пхеньян «придерживаться того, на чем все сошлись». Но разве разъяснение Пхеньяна противоречит тем договоренностям?

В совместном заявлении 19 сентября указывалось, что КНДР «вскоре» вернется в ДНЯО, а вопрос о реакторе на легкой воде стороны «согласились обсудить в подходящее время». Пхеньян лишь сделал важное уточнение о последовательности этих шагов. Но оно не противоречит согласованным принципам превращения Корейского полуострова в безъядерную зону. Конечно, публичное разъяснение позиций обнажило глубину противоречий, старательно затушевываемую участниками переговоров, особенно Пекином. Китай заинтересован в имидже успешного «разводящего» в Азии. Но все это не закрывает путь к дальнейшей дипломатической работе.

Утверждать иное -- означает рисковать отказом от поиска решения, а ведь в ходе переговоров должен быть найден компромисс между всеми их участниками. Северная Корея уверена, что США добиваются односторонних преимуществ и к тому же постараются в будущем под тем или иным предлогом «отбояриться» от помощи в создании АЭС. Строительство АЭС уже начиналось в северокорейском городе Синпхо в соответствии с Рамочным соглашением 1994 года, но в связи с ядерным кризисом оно было заморожено. Возможно, что нынешняя декларация Пхеньяна лишь «месть» США за одностороннее прекращение работ на этом объекте.

Хотя, наверное, это все-таки запросная позиция Пхеньяна. Предстоят еще изнурительные переговоры о синхронизации шагов -- о важности чего Россия говорила с самого начала кризиса в своем предложении о «пакетном решении» начала 2003 года.

«Шестерке» изначально был навязан неверный концептуальный подход. США, и за ними Китай, стали пытаться «продавить» некое заявление с итогами переговоров -- в данном случае пригодилась формула «согласованные принципы». Понятно, что на переговорах, тем более таких сложных и комплексных, невозможно предвидеть, о чем удастся договориться. Итоговый компромисс от 19 сентября -- лишь декларация о намерениях. Попытки выдать ее за «решение проблемы» безответственны.

Не следует, однако, принижать значение этого эпохального документа: впервые согласованы более или менее реалистичные принципы формирования современного миропорядка в Северо-Восточной Азии. Так что не стоит предаваться пессимизму и списывать дипломатию со счетов. Предстоит долгий и неспешный торг, а результатов еще придется подождать.

Да и сами северные корейцы предпочитают не торопиться. Пхеньян-то свою задачу-минимум уже решил. Устранена, во всяком случае на период переговоров, угроза насильственного решения северокорейской ядерной проблемы. Каждый проходящий месяц лишь добавляет КНДР ядерного потенциала, а значит, повышает цену северокорейских уступок. Главная опасность в том, что и другие страны, глядя на это, захотят поиграть в ядерную рулетку. Первым приходит на ум Иран, но разве он единственный в этом списке?