О том, что сегодня происходит в кинематографе и на телевидении, какие фильмы снимаются и почему, размышляет один из самых востребованных кинодраматургов, автор сценария оскароносного «Москва слезам не верит» и еще многих фильмов и телесериалов Валентин ЧЕРНЫХ.

-- Как член жюри Выборгского фестиваля, вы посмотрели много новых российских фильмов, но, по слухам, довольно жестко отозвались о программе.

-- Да, у меня от этих фильмов ощущение, что их делали какие-то взбесившиеся засранцы -- маленькие, большие... Все чего-то хотят, сами ничего не создав. Все кого-то обвиняют. Матерей, которые плохо относятся к детям, отцов, руководство... И это настроение накапливается. Художники чувствуют -- в обществе растет напряжение. Но его переносят не на власть, а на родителей, на конкретных мелких начальников...

-- И виноваты, по-вашему, не сценаристы...

-- По-моему, это идет от продюсеров. Сформировался класс продюсеров абсолютно безграмотных. Они пришли из вторых режиссеров, из директоров киногрупп, вообще со стороны -- и уверены, что могут делать кино. В результате фильмы не доделаны. Нет редактуры. Опытный редактор посмотрит и скажет -- вот здесь есть три секунды, которые надо вырезать. А мы смотрим фильмы, из которых можно вырезать сорок минут. Они не думают о зрителе. Зрители этого смотреть не будут. Так зачем делать? Я думаю, что сегодня при большом всплеске нашего кино начался большой профессиональный упадок.

-- Как же быть?

- Я, например, мечтаю, чтобы к руководству кинематографом пришли управляющие из других сфер, которые ничего не понимают в кино. Любят его, естественно, но не более. Чтобы они посмотрели на этот механизм как на любой другой. Предположим, придет руководить кино Альфред Кох, вот такой жесткий немец. Он очень быстро бы разобрался, кому давать деньги, а кому нет. Не давать тем, кто не приносит кассу. Или не улучшает вкус. На фестивалях международных ничего не получает. И многие отсыплются сразу.

-- А нет тенденции на установки? От телеканалов -- в первую очередь.

-- Никто не дает установок.

-- Разве никто не требует: сделайте нам просто, богато и без трагедий?

-- Ну, не знаю. Довольно много людей неглупых работает на телевидении... С другой стороны, часто работу портят. У меня вот недавно испортили. Заказала компания «Новый русский сериал» мне сценарий по моему же рассказу. Потом узнаю, что сценарий переписал режиссер. Бью тревогу, прошу Гильдию сценаристов провести экспертизу. Там читают, дают заключение, что режиссер -- графоман... Называю этого человека -- Андрей Черных, мой однофамилец, работает в Петербурге, а продюсер Ада Ставиская. С этими людьми я уж точно никогда работать не буду. Но мой протест никого не останавливает. Сериал вышел. Ужасный. Придется идти в суд.

-- В чем ваша претензия?

-- Нарушение авторских прав. Меня практически обманули и выпустили плохую продукцию. Но дело в том, что у этого сериала хороший рейтинг. Народу нравится, а фильм ужасный. Автор в бешенстве -- а продюсерам хоть бы хны.

-- Почему же зрителям понравилось?

-- История-то хорошая. Мелодраматическая, хорошо придуманная. Худо-бедно какие-то диалоги сохранены. Это как хороший немецкий автомобиль, в который почему-то встроили кое-что от «Жигулей», но на нем можно ехать и даже выиграть гонку, если поднатужиться. Гайки рассыплются по дороге, но что-то ведь останется...

-- А какие истории сейчас народ хотел бы смотреть?

-- Люди хотят семейных историй. С детьми, с отцами, со стариками. Про то, что мучает. Например, сейчас опять целое поколение вырастет по углам, как прежнее -- в коммунальных квартирах. Потому что не могут заработать на собственный дом. Масса проблем, с молодежью особенно.

Или, скажем, то, что называется жизнь замечательных людей. В кино в свое время делали такое, хоть и плохо. А вот англичане снимают прекрасные биографические фильмы. Нам с нашей историей, где все перепуталось, пора посмотреть, какие были люди. Кто сопротивлялся, кто не сопротивлялся. Кто «правильно» сопротивлялся и погиб, а кто работал, терпел, зажав все, что можно зажать, -- и тем самым выиграл жизнь и судьбу даже.

-- Вы верите в идею, которая льстила некоторое время назад многим нашим кинематографистам, что Голливуд создал Америку?

-- Думаю, не создал, а поддержал. В период депрессии они стали делать жесткие правдивые фильмы, где все валится, но человек всегда выкарабкивается, -- и тем самым поддержали выход из той страшной дыры. Возможно, это превратилось в идеологию. Я работал в свое время с американцем -- режиссером Джереми Левиным, он психиатр по первой профессии, но влюбился в кино и стал делать фильмы. Тогда помешали вильнюсские события, наш спецназ штурмовал телевизионную вышку -- и продюсеры мгновенно отказались участвовать в этом проекте... Я спрашивал: Джереми, что тебя держит в жизни, какие ценности? Он ответил. На первом месте -- семья, родственники и дети. Это свято. Второе -- партнер в бизнесе. Предать его -- значит предать чуть ли ни Америку; это сразу всем известно, совершивший такое выбывает из игры. Из серьезной игры. А третье -- сама Америка, я абсолютно точно знаю: случись что-то со мной в любой точке земли -- меня выручит моя страна, так как я гражданин Соединенных Штатов и плачу налоги.

Этот Джереми свою национальную идею сформулировал. Не у каждого из нас есть национальная идея. В чем-то мы сходимся. Семья -- да. Партнеру мы не верим, и сами обманываем, и нас обманывают. И, конечно, никто не верит стране. Что милиция спасет, прокуратура заступится? Что муниципалитеты будут работать, чтобы мы жили если не комфортно, то удобно?.. Начинать надо с этого -- может, и в кино показывать. Американцы очень много делают историй про суды, про выборы, про лоббирование, про местную власть... Им интересно -- они участвуют во всем этом. Я не видел ни одной у нас картины, как кто-то стремился стать депутатом областной Думы.

-- А наши люди все-таки хотят про реальность или сказки?

-- Наш народ странный. С одной стороны, очень не любит, когда ему туфту показывают. А с другой -- очень любит сказки. Это особенность психики. В этом нужно разбираться психотерапевтам и социальным психологам.

-- Дебютов нынче, как никогда, много. Правда, они все какие-то... Неужели это продюсеры толкают молодых делать кино, в котором нередко просто концы с концами не сходятся?

-- Трудно ответить. Искусство все-таки отображает жизнь. Прежде воровали, был передел собственности и стрельба. Сейчас договариваются с чиновниками. Разговоры о пресловутых откатах не случайны. Я так думаю. Про себя сказать не могу, поскольку понимаю: у меня взятку не возьмут...

-- И не дадут?

-- А давать мне за что? В споре Соколова и Швыдкого последний был абсолютно прав, когда подал в суд. Прежде, чем говорить, -- поймай. Хоть один случай докажи. Но ведь так и я. Не могу сказать, что у меня или в соседней компании откаты существуют. Но тогда возникает вопрос: зачем мы делаем фильмы, которые и прибыли не приносят, и на фестивалях призов не получают? Это все равно, что делать устаревшие холодильники. Их выпускают, но не покупают, а покупают рядом стоящие шведские. Нормальный бизнесмен начинает делать или шведские холодильники, или уходит в другой бизнес.

Я, скажем, знаю: время, потраченное и на плохой, и на хороший сценарий, одно и то же. Поэтому стараешься сделать хорошую работу. А если вы ее переписываете по своему дурному вкусу, платите свои деньги -- и большие -- за моральный ущерб. Но продюсер нынче составляет договоры так, что отбирает у сценариста все права. А сценарист надеется, что все как-то образуется. Но не образовывается.

-- Многие сейчас превозносят как раз то кино, которое делали люди вашего поколения...

-- Да, прежде было много хороших фильмов. И режиссеры были хорошие, и актеры. Но на 80% советское кино было ангажированным, прямолинейным, примитивным. Скучным. За исключением очень немногих фильмов. Каким фильмам радовались? «Пиратам XX века», «Москва слезам не верит», фильмам Матвеева, Шукшина. Которые набирали от пятидесяти до девяноста миллионов зрителей.

-- Почему «Москва слезам не верит» до сих пор живая?

-- Потому что это... ну, достаточно примитивная история, которая разыгрывается веками. Вот и все. Американцы используют такие. Я вообще сторонник простых историй. Но, скажем, «Свои» -- тоже простая история. Однако не прошла в прокате.

-- Ну, она довольно сложная оказалась в итоге. По мысли. Думаю, люди не готовы.

-- Люди не захотели пересмотра каких-то позиций. И, видимо, не захотели жестокости. Устали. Люди наши сегодня, как страусы. Они все надеются, что пронесет. Не пронесет!