Крепостные графов Шереметевых Аргуновы людьми были очень талантливыми. Рассказывает куратор выставки, сотрудник отдела живописи XVIII -- первой половины XIX века Наталья Преснова: «Старший живописец Аргунов -- Иван Петрович -- рос и воспитывался в Петербурге, в семье своего дяди Семена Михайловича Аргунова. Вероятно, родители его рано умерли. Семен Аргунов -- дворецкий князей Черкасских, затем управитель графов Шереметевых, долгие годы ведал Миллионным домом, где прошла большая часть жизни его племянника Ивана. У Ивана было три сына -- архитектор Павел, участвовавший в постройке Останкинского дворца, и художники-портретисты Николай и Яков. Кроме того, династия Аргуновых подарила России «урных дел мастера» (лепщика) Алексея Аргунова, архитектора Федора Аргунова, кондитершу Анну Аргунову».

Вообще рассказ напоминает зачин народной сказки, где «старший умный был детина, средний был...» ну и так далее. А если серьезно, то выставка уникальна потому, что дает повод поразмыслить о феномене художественных династий в крепостной России. Мне повезло, моими «чичероне» по еще монтирующейся экспозиции были зав. отделом русской живописи XVIII --первой половины XIX века Людмила Маркина и зав. отделом выставок ГТГ Нина Дивова. Их рассказы и комментарии слушать потрясающе интересно -- жизнь и творчество семьи Аргуновых превратились в отлично закрученный приключенческий роман. И все благодаря тому, что на выставке впервые в истории собрали максимальный корпус работ художников династии из двенадцати городов России и частных коллекций.

Иван Аргунов представлен фамильной галереей своих господ Шереметевых, портретами российских императриц Елизаветы и Екатерины, портретами сиятельных родственников и друзей графов, их прислуги и воспитанников. Манера художника прихотливо изменчива. Когда он пишет посмертный портрет отца династии фельдмаршала Бориса Шереметева в рыцарских латах, то мимикрирует под стиль своего учителя, мастера рококо немца Георга Гроота. А имидж Елизаветы Петровны и молодой великой княгини Екатерины Алексеевны -- совсем из другой оперы -- итальянской. Церковные образы Ивана Аргунова избыточно сентиментальны, сродни украинской живописи середины XVIII столетия. Единственная историческая картина «Умирающая Клеопатра» уж так слащава, что и самому Буше не привиделось бы. Многие неизвестные и известные дворянские девочки и господа в паричках-облачках по-наивному кукольные, с пришитыми ручками и глазками-бусинками. И все-таки на многих творениях Ивана гроотовская серебряная пудра с лиц и шей не стерта. Поздние же его работы уловимо схожи с манерой Федора Рокотова. Во время прогулки по залам у нас с Людмилой Алексеевной Маркиной родилась гипотеза: не был ли москвич Рокотов учеником москвича Аргунова?

Рассматривая растянувшуюся на три зала портретную галерею атрибуционный пасьянс можно раскладывать до бесконечности. Вот некий «неизвестный архитектор» 1760-х годов работы Ивана Аргунова. Глаза проницательные и умные. В пандан -- портрет миловидной супруги. Перед «архитектором» циркуль, кисти, карандаши. Госпожа Маркина обратила внимание на то, что складываются они в инициалы «И. А». Вполне возможно, что это не неизвестный архитектор, а Иван Петрович Аргунов собственной персоной. Такую гипотезу выдвинула автор единственной фундаментальной монографии об Иване Аргунове Татьяна Селинова.

Считается, что героев крепостного театра Николая Петровича Шереметева воспел сын Ивана Николай Аргунов. Теперь это суждение можно корректировать. Самый знаменитый потрет Ивана Аргунова «Неизвестная в русском костюме» (1784, ГТГ) не исключено, что изображает певицу и актрису театра Шереметевых Анну Изумрудову-Буянову.

Таких авантюрных историй с персонами на древних холстах наберется на целую книжку (многие истории вошли в каталог выставки).

Когда собираются портреты-раритеты по всей провинции (вплоть до Барнаула), самое главное -- найти компромисс между научным азартом и заботой о зрителе. На страже его вкуса стоит бдительная Нина Глебовна Дивова. При организации выставки она вывела лучшее на авансцену, а сомнительное и непрезентабельное оттиснула по углам. И при всем при том, для тех, кто любит старину в диалоге с постмодерном и правильному канону предпочитает странное обаяние примитива, очень рекомендую посмотреть последний зальчик, где собраны совсем уж «сомнительные», почти лубочные портреты. Нина Глебовна называет их «косорылыми». А Людмила Алексеевна «шедеврами криворожья».