Дополнительное расследование бесланской трагедии, которое поручил Генпрокуратуре провести президент Путин, приобретает все более скандальный оборот. Парламент Северной Осетии в пятницу направил официальное письмо генпрокурору Устинову с просьбой, чтобы его заместитель -- Владимир Колесников, возглавляющий отправленную в Беслан спецгруппу Генпрокуратуры, «публично извинился перед руководителями республики». По мнению депутатов, в их адрес из уст г-на Колесникова прозвучали скоропалительные выводы и резкие обвинения. Депутаты также попросили г-на Устинова «дать принципиальную оценку стилю работы г-на Колесникова и посоветовать ему сосредоточиться на устранении допущенных в ходе следствия недостатков». В письме депутаты также отметили, что в адрес республиканской парламентской комиссии и ее руководителя Станислава Кесаева резкие высказывания допускал и другой замгенпрокурора, Николай Шепель, возглавляющий официальное расследование. В письме депутаты особо подчеркнули, что «подобные заявления могут существенно осложнить работу следственной бригады и стать серьезным препятствием для выполнения задач, поставленных президентом РФ Владимиром Путиным».

Письмо генпрокурору появилось после того, как г-н Колесников заявил, что не понимает г-на Кесаева, не желающего показать материалы своего независимого депутатского расследования трагедии в Беслане прокуратуре. А когда вице-спикер отказался повторно давать показания в качестве свидетеля, замгенпрокурора высказался еще резче: «Он обещал предоставить нам всю имеющуюся у него информацию. А теперь он отказывается отвечать на вопросы следователя и называть свои источники информации. Что за позиция одного из руководителей республики? Чувствуется, что кто-то хочет на крови и на нашей боли заработать себе политический капитал».

На это обвинение г-н Кесаев отреагировал, заявив «Времени новостей»: «Г-н Колесников почему-то забыл упомянуть о главном -- почему я не хочу давать показания как свидетель». «Дело в том, что, как депутат, я имею полное право не разглашать свои источники информации, точно так же, как и саму информацию, полученную в ходе независимого расследования, -- пояснил г-н Кесаев. -- Я не был внутри школы во время захвата и все выводы парламентской комиссии, основанные на информации от потерпевших и свидетелей, не могу разглашать в качестве свидетеля по данному делу. И тем не менее я ни в коем случае не отказываюсь от помощи в расследовании теракта. И надеюсь, что мы найдем точки соприкосновения и взаимодействия для продуктивной работы в другом моем качестве по делу».

Кроме того, г-н Кесаев сообщил, что собирается обнародовать свой доклад в конце сентября. В нем, как уже не раз упоминал депутат, будут поставлены под сомнение выводы официального следствия. В частности, по словам депутата, версия следствия о численности боевиков -- 32 человека -- и их гибели во время штурма, кроме выжившего Нурпаши Кулаева, не подтверждается. «По словам заложников, -- утверждает г-н Кесаев, -- боевиков в школе было гораздо больше. А это значит, что некоторым удалось скрыться. И это несмотря на то, что весь район был оцеплен силовыми подразделениями». К тому же из показаний потерпевших парламентская комиссия пришла к выводу, что огнеметы и танки стреляли по школе, когда в ней еще находились заложники. Что означает только одно: оперативный штаб поставил перед собой цель уничтожить боевиков, а не спасти заложников. Г-н Кесаев считает, что виноват в этом помимо спасателей и сотрудников спецслужб, пропустивших террористов, оперативный штаб, который на тот момент возглавлял теперь уже бывший начальник УФСБ Северной Осетии генерал Валерий Андреев. «Однако парламентской комиссии известно, что в штабе находились и другие руководители силовых подразделений, гораздо выше по чину Андреева, так что совершенно очевидно, что решение о штурме Андреев принимал не один», -- сказал г-н Кесаев.

Тогда Генпрокуратура потребовала от парламентской комиссии предоставить материалы расследования для того, чтобы дать им правовую оценку. «Других возможностей для следствия, чтобы обстоятельства, известные комиссии, стали доказательствами, нет, -- объяснил замгенпрокурора Николай Шепель. -- Доказательствами могут быть только те сведения и факты, которые оформлены документально, а источник информации известен». Он также отметил: «Г-н Кесаев не совсем правильно в этом случае отказывается от дачи показаний в прокуратуре. Ведь еще раньше он говорил, что являлся очевидцем тех или иных обстоятельств, поэтому здесь (в прокуратуре. -- Ред.) он будет допрошен как свидетель, а не депутат».

Г-н Шепель также заявил, что следствие ждет результатов пожарно-технической экспертизы. Он постарался объяснить, почему она не была проведена сразу и какие результаты она может дать теперь, после того, как разрушенное здание школы целый год омывали дожди и снег. «Мы не могли назначить ее раньше, так как эксперты отказывались ее проводить ввиду нехватки материалов. (Почему этих материалов не хватало раньше и что изменилось теперь, правда, осталось не ясно. -- Ред.) Теперь прокуратура может получить заключение экспертов по времени пожара в школе и по тому, как проходило тушение», -- подчеркнул г-н Шепель.

Также он сообщил, что завершить расследование дела о теракте в Беслане планируется к зиме, особо отметив: «Комиссия во главе с Владимиром Колесниковым нам не мешает, а наоборот, помогает». «Мы уведомили потерпевших, в том числе и комитет «Матери Беслана», который делегировал своих представителей к президенту, что срок окончания следствия перенесен мною до 1 декабря этого года», -- заявил замгенпрокурора.

Кроме того, он сообщил, что 9 сентября в качестве свидетеля был допрошен глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров (в дни трагедии он занимал пост главы республиканского парламента. -- Ред.). «После того как г-н Мамсуров заявил через СМИ, что ему известны вопросы переговорного процесса и он являлся очевидцем событий 1--3 сентября 2004 года, мы предложили ему все это сказать, чтобы процессуально зафиксировать», -- сказал г-н Шепель.

Сам г-н Мамсуров заявил, что «доволен ходом» допроса. «Допрос начался в 12 часов и закончился только в шестом часу вечера. Меня первый раз допрашивали. Раньше я отвечал на вопросы только федеральной парламентской комиссии, которую возглавляет Александр Торшин», -- говорит г-н Мамсуров. По его словам, он «рассказал следователям все, что знал». К тому же он считает, что личное участие Владимира Путина в полноценном расследовании теракта «активизировало следствие». «Мы стоим на прямом пути поиска правды. И главное то, что будет извлечен урок, чтобы в подобных ситуациях действовали все более слаженно и не теряли людей. Поэтому мы все (жители Беслана. -- Ред.) будем давать показания. Все мы будем приходить туда, куда нас позовут, лишь бы добросовестно работало следствие», -- заявил г-н Мамсуров.

В отличие от г-на Кесаева глава республики отреагировал на высказывания замгенпрокурора Колесникова сдержанно: «Я, конечно, к г-ну Колесникову не отношусь как к сенсации. Человек по каким-то, может быть, непроверенным фактам сделал выводы. Я мало придаю этому значения, зная, что г-н Колесников достаточно высокого уровня профессионал и это не должно быть предметом большого внимания. По крайней мере «междусобойчик» устраивать под аплодисменты террористов мы не будем».

За минувшую неделю следователи Генпрокуратуры допросили порядка 20 человек. «Несмотря на заявления, появляющиеся в некоторых СМИ, мы никогда не отказывались давать показания -- как в суде, так и сейчас представителям Генпрокуратуры. Пока следователи вызывают на допросы бывших заложников и свидетелей, тех, кто еще не давал показаний в суде. Мы всецело доверяем следователям, приехавшей из Москвы комиссии», -- сказала «Времени новостей» представитель комитета «Матери Беслана» Элла Саева. Кроме того, следователи вторично допросили бывшего главу североосетинского совбеза Урузмага Огоева и бывшего пресс-секретаря экс-президента республики Льва Дзугаева, который в дни трагедии рассказывал миру о действиях и решениях оперативного штаба.