В «Октябре» (№7) читателя ждут сразу два романа. Густовато по нынешнему недороду. Зато количество вполне искупается «качеством». «Черный квадрат» Юлиу Эдлиса завершится в августовском номере, но и опубликованного вполне достаточно. Ладно, что в сочинении эксплуатируется банальная антитеза: «ищущий», но, по сути, трусливый и своекорыстный интеллигент -- безжалостный, но веривший в «идеалы» партиец-чекист (у первого просто жалкая жизнь; у второго, ясное дело, -- трагедия). Ладно, что у «Мефистофеля» цинизм плохо с какой-либо убежденностью сопрягается. Ладно, что пошлость эротических сцен может состязаться с пошлостью «эстетических» и «философских» монологов. В конце концов у каждого свой вкус, слог и тип мышления. Но ведь есть же еще и факты. «Осенью пятьдесят девятого года» герой совершает свой самый подлый поступок -- берет в ЦК заграничное издание «Доктора Живаго», дабы его осудить печатно. Почему-то от этого злого дела героя избавляет присуждение Пастернаку Нобелевской премии. Хороша как хронология (Пастернак был награжден годом раньше), так и сюжетная логика: именно после премии и потребовались голоса советской общественности. Ошибки закономерны. Герой Эдлиса ухитряется в последние сталинские годы писать о Пастернаке (чье имя было почти запретным) кандидатскую на филфаке МГУ. А затем -- в интервале между 1953 и 1959 годами -- еще и докторскую защитить. По живописному авангарду, что якобы в ту пору было «проходимо». Да хоть бы о Шолохове! Право на гуманитарную докторскую выслуживалось годами. Не говоря об очереди на защиту. Или о том, что самая поганая халтура требует изрядного времени, наличием которого не могли похвастаться советские преподаватели. И вырасти за шесть лет в секретаря парткома МГУ (участь жены героя) тоже можно только в «романе». А ведь жил же писатель Эдлис в те баснословные года!

На этом фоне криминально-фантастико-эротико-философский роман Наля Подольского «Книга Легиона» кажется милой побрякушкой. Подумаешь: серия суицидов, страсть брата к нимфоманистой сеструхе, экстрасенсы, новые русские, Сверхразум -- все как у людей. А что написано левой ногой, так в подобных опусах не стилевые изыски ищут.

В «Знамени» (№8) ударным текстом, видимо, считается повесть Романа Сенчина «Минус». После рассказа «Афинские ночи» его автор, сравнительно молодой «разгребатель грязи» и «хранитель душевной чистоты», был пожалован титулом «надежды нашей словесности». Новый физиологический очерк с сильным автобиографическим подтекстом сделан довольно умело. «Минус» -- это заштатный анемичный Минусинск, в театре коего герой служит монтировщиком декораций. Бедность, скисшая богема, жуткий общежитейский быт, пьянство, безнадега, наркота, мечты о стильных кабаках и неведомых красавицах. Интеллигентные идеалисты-родители, обреченные крестьянствовать в ближнем селе. Когда-то крутые, а ныне тоже вянущие дружки-неформалы в Абакане, что кажется центром цивилизации. Толика отчаяния, пригоршня добрых чувств, постоянное (невольное) охорашивание героя по имени Роман Сенчин. Мерзок, но не так, как вы, -- иначе.

Стоят внимания подборки стихов Елены Шварц и Бахыта Кенжеева, мемуарное эссе Михаила Айзенберга «Ваня, Витя, Владимирович» (в ряду с друзьями молодости стоит Набоков, которым автор зачитывался в те далекие времена), рассказ Анатолия Курчаткина «Воспоминание об Англии» (там рассказчик кантовался в дни августовского путча). Особенно же -- размышления о поражениях и победах десятилетней демократической России, которыми делятся в конференц-зале прозаик Андрей Дмитриев, социолог Даниил Дондурей, философ Андрей Зубов... Очень, кстати, важные вещи ими проговорены.

А между тем: «Исчезла интеллигенция. Исчезла власть. Исчез литературный стиль». Таковыми слоганами стращает нас задняя обложка ежегодника, составленного из материалов сетевого «Русского журнала» (милый подзаголовок -- «Хроника демократического кризиса»). Вспомнишь тут Булгакова: ни пива нет, ни нарзана, ни Бога, ни дьявола. Приглядишься, почитаешь -- и успокоишься. Власть вроде бы как раз только появилась. Если интеллигенции нет, то с кем же выясняет отношения половина авторов «РЖ» и как должно именовать других авторов того же издания? Заверяют нас составители: «РЖ» печатает 2000 серьезных материалов в год. Да если и пятую часть только, все равно нет оснований для кокетливого «нетничания». Правда, со стилем и впрямь перебои. Только где и когда с ним был полный порядок? В общем, зря пужают. Сборник не без достоинств. И никто никуда не исчез. Включая главного редактора «РЖ» Глеба Павловского.