Ингрид Бергман прожила ровно шестьдесят семь лет и умерла точно в день своего рождения, 29 августа 1982 года. Она всего один раз появилась в фильме своего великого соотечественника и однофамильца Ингмара (в «Осенней сонате»), но, пожалуй, прославила шведское кино не меньше, чем он. Ингрид дебютировала в кино в 1934 году, начинала у себя на родине в картинах Густафа Муландера, в основном социальных драмах, где играла (если верить отечественному «Кинословарю»), «девушек из состоятельных семей, мучительно переживающих атмосферу обывательства, пустоту собств. жизни». Эти картины перечислены в увесистом томе довольно подробно, но нет и намека на самую главную роль, которая сделала Ингрид Бергман звездой международного масштаба и одной из самых значительных актрис золотого века Голливуда. Речь идет, конечно, о «Касабланке» Майкла Кертица, едва ли не самом знаменитом фильме всех времен и народов, проникновенной и нестареющей истории потерянной любви, в которой партнером Бергман был неподражаемый Хэмфри Богарт. Им приписывали роман, но даже если между ними так ничего и не случилось, то «собств. жизнь» актрисы никак нельзя назвать пустой -- не случайно вышедшая четверть века назад ее автобиография «Моя жизнь» стала бестселлером.

Ингрид, высокая красавица, положившая конец голливудскому правлению низкорослых старлеток, была женой Роберто Росселини (у которого снялась в шести фильмах), стала матерью Изабеллы Росселини и -- ненадолго -- мачехой Мартина Скорцезе, дружила с Хемингуэем (которого называла «папочка») и Кэри Грантом, снималась у Кьюкора и Хичкока (а ее роман с фотографом Робертом Капа сподвигнул Хича на классическое «Окно во двор»). Она играла Айви в «Докторе Джекиле» и «Марию в «По ком звонит колокол», Анну Кальман и принцессу Анастасию, Голду Меир и трижды -- Жанну Д'Арк. Была признана в начале семидесятых лучшей актрисой звуковой эры и отмечена высочайшими регалиями киномира. Семь раз выдвигалась на «Оскара» и впервые в истории стала троекратной обладательницей высшей американской кинонаграды -- за «Газовый свет», «Анастасию» и «Убийство в Восточном экспрессе», а кроме того были две «Эмми», почетный «Сезар», звезда на Голливудском бульваре и много чего еще.

Но помимо наград Ингрид Бергман было воздано по заслугам и по ту сторону экрана. В ее честь были названы невероятно красивый сорт роз и одна из самых красивых и больших моделей «Феррари», а в Швеции, неподалеку от места, где был по завещанию развеян ее прах, стоит памятник актрисе. Кантри-певец Вуди Гатри собирался записать в ее честь песню, которая так и называлась -- «Ингрид Бергман», но не успел это сделать (за него эту композицию спел чуть позже Билли Брэгг), а язвительный шансонье Том Лерер, когда ему потребовалось вспомнить в своей очередной песенке какую-то стопроцентную, необсуждаемую кинозвезду, предложил снять Бергман в фильме о любовном треугольнике в роли гипотенузы. Но все равно главной и, пожалуй, единственной песней, с которой навеки ассоциируется Ингрид, так и останется «Времена проходят» Германа Хапфелда, которую Ильза умоляла исполнить в «Касабланке», своем самом главном фильме, проигнорированном «Кинословарем»: «Сыграй это снова, Сэм, ради старых времен. Я напомню тебе... Да-ди-да-ди-да-дам...да-ди-да-ди-да-дам... Пой, Сэм».