Умер актер Валентин Никулин. Ему было за семьдесят, он давно ничего не играл, у него отнимались ноги. Жена, Марина Ганулина, до последнего дня верила, что врачи могут что-то сделать; если не в России, то, может быть, в Израиле, ведь он жил там целых семь лет, имел гражданство -- увы, старость неизлечима.

Смерть Валентина Никулина не потрясет основы российского театрального искусства, она никого и ничего не потрясет. Без него стало жить еще хуже -- вот и все, что можно сказать. В нем жила какая-то тайна; в чем она заключалась, мы уже не узнаем. Талант Валентина Никулина на пятьдесят, нет, на девяносто процентов состоял в умении улыбаться. Как он это умел! Чуть-чуть раздвигающиеся губы, мыслящие, живые глаза -- и за каждое слово, произнесенное после улыбки, можно было отдать десять лет жизни. Актер Валентин Никулин принадлежал к исчезающей породе театрозавров (это слово ни в коем случае не надо заключать в кавычки), тех, кому достаточно просто быть. Теперь его нет. Жизнь не перевернулась. Никто и никогда не сумеет больше нам так улыбнуться.

...как из камня сделать пар,

знает доктор наш Гаспар...

Сыграв в 1966 году роль доктора Гаспара Арнери (тех, кто никогда в жизни не видел «Трех Толстяков», я могу лишь оплакать), Валентин Никулин взял свое место по ту сторону Стикса. Он теперь принадлежит к сонму бессмертных: он внес туда свой вклад. Полная беспомощность -- и умение всем помочь. Полная безоружность -- и победоносность. Извиняющаяся улыбка: простите, я опять победил. Простите, но в этом мире всегда побеждать буду я. Потому что улыбаюсь я не по-вашему, по-другому.