Удачные для европейской конституции результаты воскресного референдума в Люксембурге, первого всенародного волеизъявления по этому вопросу после франко-голландского провала, -- новый повод задуматься над тем, насколько сложно внутреннее устройство главного внешнеторгового партнера России. «Да» избирателей Великого Герцогства не отменяет негативные итоги предыдущих двух голосований, но вносит в картину европейской политики дополнительные оттенки.

После того как конституцию ЕС дважды «прокатили» 29 мая во Франции и 1 июня в Нидерландах, а потом еще и лидеры стран Евросоюза не смогли договориться по поводу принципов формирования общего бюджета на 2007--2013 годы, накал критически-злорадных комментариев в российской и американской прессе превзошел все пределы. Спору нет, Европа, которая больше других любит объяснять ближним и дальним партнерам, «что такое хорошо и что такое плохо», сама невольно дает повод рассматривать собственные грехи и осечки через увеличительное стекло.

Но это стеклышко показывает подозрительно черно-белую картинку. Что сказывается на достоверности изображения и ведет к неправильным действиям.

В реальности драматические события, произошедшие в европейской политике в начале лета, неуловимо, но качественно меняют баланс сил внутри Евросоюза. Так, несмотря на то, что в провале конституции и бюджета нет никакой вины Европейской комиссии, именно она становится главной страдающей стороной. Ведь для европейских политиков удобнее всего списать все проблемы на «оторванную от народа» евробюрократию. А защитить Еврокомиссию толком некому, к тому же за последние годы она всех уже изрядно «достала» своей безудержной активностью.

Страны -- члены ЕС все чаще указывают комиссии ее место, отказывая в дополнительных полномочиях, даже там, где они нужны Брюсселю для исполнения указаний европейских столиц. Для внешних партнеров ЕС такое ослабление Еврокомиссии не означает ничего хорошего. Ведь евробюрократия стремится отыграться и усиливает давление на соседей Евросоюза. Россия это уже ощущает. 28 июня Совет министров транспорта ЕС отказал комиссии в праве вести переговоры по вопросам воздушного сообщения. Однако тем же решением страны-члены потребовали от Брюсселя добиться от Москвы полного открытия ее воздушного пространства для европейских компаний. Есть от чего прийти в замешательство.

Чтобы более-менее успешно общаться с Евросоюзом, внешний партнер объединенной Европы должен держать в голове три простых правила.

Во-первых, «европейское решение» не предполагает наличия выигравших и проигравших сторон. Все работают на благо всех, и никто не толкается локтями, стремясь максимизировать выгоды за счет конкурента. Неудивительно, что бывшие страны восточного блока, прошедшие школу коммунизма и американского менеджмента, на первых порах неуютно чувствовали себя за евросоюзовским столом. Но и они учатся правилам поведения в европейском доме. Чего стоит только коллективная готовность новичков отказаться от полагающихся им субсидий ради согласия по евробюджету на саммите 17 июня -- несколько наивная, но все же попытка проявить ответственность за общее будущее. Пусть даже и в ущерб собственному карману. Поэтому и предложения внешнего партнера Европы должны быть по возможности конструктивными.

Во-вторых, не в пример Америке терпимая в вопросах сексуальных отношений, алкоголя и табака Европа намного менее искренна, когда речь заходит о бизнесе или политике. Приведу пример: несмотря на то, что вокруг официальных органов Евросоюза -- комиссии и парламента -- вертится огромное число лоббистов всех мастей, само понятие «лоббизм» в ЕС начисто отсутствует. Вместо него употребляется термин «представительство интересов», который хоть и означает то же самое, но звучит более мирно. Формально и неформально воздействуя на чиновников ЕС, представители частных интересов работают не «против», а «за», стремясь заложить в европейские законы потенциальную выгоду для всех игроков Общего рынка.

Другое дело, что когда речь идет об отношениях с внешними партнерами, Европа особенно не церемонится и реагирует в темпе рассерженной гремучей змеи.

Поэтому, в-третьих, взаимодействуя с ЕС, необходимо ежеминутно держать руку на пульсе происходящих там процессов и изменений в сиюминутной расстановке сил. Несмотря на ставшую всеобщей неповоротливость бюрократической машины Старого Света, сегодня в Европе чаще, чем где бы то ни было в мире, необходимо действовать «здесь и сейчас». Те шаги с российской стороны, которые были возможны после провала евроконституции в гигантской Франции, могут оказаться совершенно бессмысленными уже на следующий день после референдума в крошечном Люксембурге. Внутренний расклад сил меняется быстро.

Способна ли на такое оперативное реагирование отечественная дипломатия? Скорее всего да. Однако здесь главным условием должна быть хотя бы относительная свобода МИДа от вмешательства непрофильных ведомств (как это происходит сейчас) и выстраивающих собственную карьеру политиков (как это было в памятной истории с калининградским транзитом).