Отмена рок-фестиваля в Чечне, обоснованная усилением нестабильности на территориях, сопредельных с главной мятежной республикой, выглядит оправданной на фоне событий в Дагестане. Позавчера вечером там был убит депутат республиканского парламента Зубаир Татаев. Спустя несколько часов после этого, уже утром вторника, в центре Махачкалы было обнаружено и обезврежено взрывное устройство. Сотрудники МВД республики предположили, что бомба должна была взорваться в тот момент, когда мимо нее двинулись бы автобусы с милиционерами, заступающими на дежурство после утреннего развода. И уже после обеда, около 16 часов по московскому времени, прогремел взрыв на опорном пункте милиции в Кировском районе города, на Аэропортовском шоссе. По данным МВД республики, в результате этого взрыва погибли три милиционера и еще три человека были ранены.

Серия терактов началась еще раньше. В минувшую пятницу в Махачкале при взрыве фугаса погибли 11 и были ранены около двух десятков человек. Среди пострадавших были и гражданские лица, но большинство погибших -- бойцы отряда спецназа внутренних войск МВД России. За три дня до этого взрыва у собственного дома в Махачкале был расстрелян в своей машине известный политолог Загид Варисов. Всего же с начала года в Дагестане совершено около 70 терактов -- эти данные были обнародованы в понедельник на коллегии МВД Дагестана, после которой в отставку отправилось все милицейское начальство Махачкалы. На долю столицы приходится большинство совершаемых в республике взрывов и убийств.

Некоторые дагестанские наблюдатели уже высказывают мысль, что все преступления, совершенные в последнее время, могут быть связаны в одну цепочку. Причем эксперты, лояльные по отношению к дагестанской власти, предполагают, что цель злоумышленников -- эту власть дискредитировать и добиться общей дестабилизации положения в самом южном российском регионе. Одним из сторонников этой версии был как раз убитый на прошлой неделе политолог Загид Варисов, который предполагал, что в «раскачивании» Дагестана помимо международных террористов могут быть заинтересованы внутренняя дагестанская оппозиция, часть новой элиты Чечни и даже некоторые представители федеральных силовых ведомств.

Дагестанские оппозиционеры, в свою очередь, считают, что взрывы, убийства и похищения людей -- прямое следствие плохой работы некомпетентной и коррумпированной правоохранительной системы республики, руководство которой старается удержаться у власти, демонстрируя федеральному центру показное рвение в борьбе с терроризмом.

Так или иначе, нынешняя серия терактов выглядит как массированный ответ боевиков на так называемую «специальную комплексную профилактическую операцию», которую МВД проводило в Дагестане начиная с первой декады июня. Для проведения этой операции в Дагестан были введены дополнительные силы милиции и внутренних войск из сопредельных регионов -- по сообщению сотрудников пресс-службы МВД, их численность составляла до 15% личного состава собственно дагестанской милиции.

Собеседники «Времени новостей» в МВД Дагестана откровенно признавались, что их прикомандированные коллеги оказались очень полезны во время зачисток и проверок паспортного режима: там, где родственные связи и знакомства могли смутить местного сотрудника, приезжие спокойно исполняли свой долг. В настоящее время часть «приданных сил» по-прежнему находится в регионе -- в частности, «прикомандированными» оказались погибшие в пятницу спецназовцы.

Руководство МВД на уровне Южного федерального округа не скрывает беспокойства в связи с эскалацией диверсионной войны в Дагестане и подчеркивает, что по некоторым видам преступлений эта республика в действительности обогнала или вот-вот обгонит Чечню. Контртеррористическая операция не зря официально локализуется не в Чечне, а в Северо-Кавказском регионе в целом. К слову, количественное присутствие в Дагестане российских военных хоть и уступает силам, сосредоточенным в Чечне, но тоже вполне ощутимо. Части Минобороны РФ расположены в Буйнакске, под Кизляром и в районе Дербента. Кроме них в городе Каспийске расквартирована бригада морской пехоты, а в Махачкале и Хунзахе стоят пограничники.

В высокогорном Ботлихском районе, который в 1999 году стал ареной боев федералов с боевиками Хаттаба и Шамиля Басаева, в настоящее время строится военный городок, в котором вскоре должна разместиться специальная горнострелковая бригада российского Минобороны. Военные не только становятся мишенью, как это было во время теракта в мае 2002 года в Каспийске, но и сами регулярно участвуют в охоте на террористов. Эксперты при этом предостерегают федеральный центр от чрезмерной эскалации применения войск -- борьба с терроризмом по чеченскому сценарию может ввергнуть сложный многонациональный регион в кризис, гораздо более длительный и серьезный, чем тот, что сохраняется в Чечне.

«По ту сторону линии фронта» в Дагестане находится террористическое подполье, которое, с точки зрения милицейского командования, менее структурировано, скоординировано и подготовлено, чем чеченское, но при этом весьма многочисленно и активно. Костяк дагестанских боевиков составляют так называемый джамаат «Шариат», группировка «Дженнет» и еще несколько менее известных формирований. Их общая численность может доходить до 2 тыс. человек, то есть сопоставима с неизменной вот уже несколько лет «официальной» численностью боевиков в Чечне.

Первоначальный состав «Шариата», по утверждению дагестанских милиционеров, уже почти полностью «выбит». Но это не помешало его членам взять на себя ответственность за махачкалинский взрыв, прогремевший в минувшую пятницу, и пригрозить аналогичными терактами в Москве и других российских городах. Лидер группировки «Дженнет» Расул Макашарипов в течение нескольких месяцев считался ликвидированным, однако сейчас выяснилось, что генетическая экспертиза его останков не подтвердила их принадлежность: по всей видимости, этот полевой командир, как и другой дагестанский «амир» Раппани Халилов, по-прежнему живы и остаются на тропе войны.