Открывающаяся сегодня в основном здании Третьяковской галереи выставка изумляет тончайшей арабесковой вязью тем, идей и смыслов. Пронзительной и очень аутентичной Серебряному веку становится вдруг объединившая графику обоих художников тема «утраченных возможностей». Александр Бенуа отозвался о Врубеле так: «Все лишь наброски, намеки... обрезки, лоскутки... об его подлинной огромности... можно судить, сложив в голове все, что видел из этого разрозненного и разбившегося великолепия». Почти теми же словами писал о творчестве скончавшегося в тридцать пять лет Виктора Борисова-Мусатова эссеист начала XX века Пал Палыч Муратов.

К чести кураторов, сотрудниц ГТГ Евгении Илюхиной и Ирины Шумановой, «разбившееся великолепие» предъявлено в самой сложной своей конфигурации -- как итог скитаний взбудораженной трансцендентным наваждением души. На выставке убеждаешься в том, что есть какая-то обратная связь между огромным количеством оставшихся лишь на бумаге нереализованных проектов и фанатической, маниакальной преданностью обоих художников всего лишь одному, однажды найденному образу. У Врубеля это «Демон», у Борисова-Мусатова -- «Вечная Женственность». Сегодня демоническое наваждение, равно как и поиск идеальной Музы у нас, отформатированных Родригесом и Тарантино, вызывают саркастическую усмешку. Тогда образы и литературные тропы еще не экспроприировались масскультом и не спускались по демпинговым ценам, а наваждение ими могло свести с ума (как в случае с Врубелем). Терзавшие обоих художников видения угадываются в большинстве графических работ двух мастеров. Даже в пейзажах, интерьерах, портретах. Ведь графика притворяться не умеет и болевые точки сознания -- оставленные пастелью, карандашом, кистью кардиограммы -- транслирует непосредственно с белого листа-экрана.

На выставке очевидно, что фильтром, сквозь который оба мастера смотрели на мир, пытаясь артикулировать в нем беспокоившую их тему, была фресковая живопись итальянского Ренессанса. Ни Врубель, ни Борисов-Мусатов не стилизовались под XVI век. Их работы -- это именно что платоновский анамнезис, генетическая память возрожденческого формотворчества, насыщающая нашу зрительную восприимчивость до полноты совершенства.

Высший пилотаж кураторов -- завершить выставку разделом, в котором два последних цикла произведений художников -- этюды раковин Врубеля и серия видов Тарусы Борисова-Мусатова -- оказываются чудесным зеркалом, в которое оба мастера смотрятся и узнают друг друга. А ведь по жизни никогда не встречались! В обоих случаях наваждение формой становится каким-то совершенно изумительным по чистоте замысла и воплощения лабораторным опытом. Оба художника были ограничены в возможностях получения новых эмоций, впечатлений. Оба были пленниками одного пространства. Как рассказала Евгения Илюхина, больной Врубель оказывается замкнут в стенах комнаты и развлекается лишь тем, что рисует подаренную ему пепельницу, сделанную из перламутровой раковины. Исследование внутренней оболочки раковины с помощью сперва акварели, затем угля и итальянского карандаша, как можно предугадать, увенчивается созданием целой Вселенной. Борисов-Мусатов в последний год (1905) своей жизни с женой и маленькой дочкой безвыездно живет на даче Цветаевых в Тарусе. И раз за разом в разных техниках -- акварелью, акварелью, смешанной с пастелью, -- пишет панораму Оки, открывающуюся с верхней террасы дачного дома. Евгения Илюхина очень точно в обоих случаях уподобила сам процесс испытания натуры воссозданию жемчужины из перламутровой раковины. Внутрь замкнутого пространства попадает кусочек мироздания -- соринка буквально -- тот самый манок для глаза, что терзает художественную волю. И вынужденный реагировать на этот кусочек, художник обволакивает его новыми и новыми слоями визуальных впечатлений. И завершается все созиданием «перла» -- шедевра. Такое испытание натурой могли вынести лишь те маэстро, чей перфекционизм был сродни безумию (или за его гранью). Гении.

Представление полного цикла врубелевских раковин и всех мусатовских видов Тарусы стало возможным благодаря участию в выставке Русского музея. Впервые на большой выставке явлены и графические листы обоих художников, хранящихся в частных коллекциях. В скором времени в магазины ГТГ поступит CD-ROM с полной версией каталога замечательной выставки. На нем, в частности, будет возможность увидеть уникальную реконструкцию неосуществленных росписей Врубеля Владимирской церкви в Киеве.