Крушение поезда №2909 на перегоне Зубцов--Аристово Октябрьской железной дороги, в 18 километрах от несчастного Ржева, где в тот момент еще вовсю бушевала эпидемия гепатита А, наглядно продемонстрировало, как работает государственная машина. Ситуация сильно напоминает знаменитую частушку: "По реке топор плывет вдоль деревни Зуево -- ну и пусть себе плывет железяка... чертова". Поменяйте слово "топор" на слово "мазут" (деревня, вдоль которой плывет мазут, по иронии судьбы действительно называется Зуево), и вы получите действующую модель поведения властей в условиях катастрофы.

Все федеральные ведомства, так или иначе причастные к этой катастрофе, попытались обратить разлив 300 тонн мазута в свою, ведомственную пользу. Те ведомства, которые получают деньги из госказны за расследование таких катастроф и по определению ни за что не отвечают, например «Росприроднадзор» и прокуратура, нагнетали ужас. Те, которые должны катастрофу ликвидировать, столь же активно убеждали нас, что ничего страшного не случилось.

Выехавший на место заместитель главы «Росприроднадзора» Олег Митволь публично произнес слова "экологическая катастрофа" и подтвердил ранее высказанную прокурорскими работниками версию о большой вероятности попадания мазута в питьевую воду москвичей. Можно подумать, если воду с мазутом будут пить только тверяки, это чем-то лучше. Зато глава МЧС Сергей Шойгу, чьи люди начали ликвидировать последствия крушения поезда, наоборот, публично набросился на г-на Митволя, который якобы пользуется непроверенными данными, и сказал, что мазута в Волге нет, а по какому-то веществу с названием вроде дифенилтрихлорметана превышения предельно допустимой концентрации не обнаружено. Хотя это таинственное вещество, сколько я помню химию, мазутом не является. А мазутные пятна на Волге телевидение к тому времени уже показало.

Свеженазначенное руководство ОАО "РЖД", несомненно, главного виновника аварии, поступило еще проще. Оно оправдалось действием: быстренько положило рельсы на искореженном участке прямо на мазутную пленку и рапортовало о восстановлении движения технических поездов на малой скорости. А потом на всякий случай заявило, что в принципе готово к судебным искам, если таковые последуют.

В любой нормальной стране мира сначала бы откачали отовсюду мазут, а уж затем клали бы рельсы. Однако железнодорожное ведомство, формально ставшее у нас коммерческой компанией, но фактически оставшееся государственным министерством с хозяйственными функциями, за мазут из-под крана не отвечает. Для него главное, чтобы поезда ходили. А там хоть трава не расти -- в буквальном смысле слова.

В результате через четыре дня после аварии большая часть мазута так и остается неоткачанной, во всех телерепортажах с места мелькают несчастные солдатики, сражающиеся с разлившейся гадостью одними лопатами, а тверские областные власти собираются привлечь к ликвидации последствий катастрофы местное население - больше, видимо, некого.

На этом фоне, между прочим, поведение РАО "ЕЭС" в московском блэкауте выглядит образцом совестливости. Первое лицо компании публично берет вину на себя, последствия ликвидируются в кратчайшие сроки, а начальники электроэнергетического холдинга не предпринимают попыток преуменьшить последствия случившегося.

Вообще же, когда в стране создана жесткая вертикаль власти, она неизбежно становится вертикалью коллективной безответственности. Если единственная задача любого начальника -- понравиться вышестоящему и не прогневать самого главного начальника, он будет думать не о деле, а о том, как подать себя "на пожаре" в самом выгодном свете. Ровно это мы и наблюдаем вместе с картинами искореженных цистерн, лежащих возле железнодорожных путей...

Если попробовать налить мазут в стакан с водой, вы получите нечто, похожее по консистенции (а возможно, и по цвету) на колу. В ОАО "РЖД", где начальником только что стал очередной питерский чекист, могут чувствовать себя уверенно: в российском суде, если вы нравитесь кремлевской администрации, дело у вас все равно не выиграет никто. Даже гражданин, которого "угостили" мазут-колой.