Самая большая проблема мастеров отечественной рекламы -- привычка копировать западные находки. То есть смотришь на какой-нибудь плакатик, радуешься забавной идее, потом оказываешься в Париже и понимаешь, с чего плакат «слизан». Большой театр в последнее время занимается рекламой очень активно; одна из идей местных пиарщиков -- «Светлана Захарова -- лицо Большого театра». И лицу устраивают бенефис.

Нет, идея вовсе не плоха: бенефис -- отличный способ перебрать сундуки репертуара, какие-то партии проветрить и, обнаружив, что наряды чуть сникли, заказать новые у какого-нибудь хореографа-кутюрье. Светлана Захарова -- балерина действительно замечательная, личного вечера вполне достойна. Но для того, чтобы бенефис стал фактом искусства, он должен быть продуман и хорошо отрепетирован, а не сверстан срочно-срочно-срочно.

А получилось именно так. В планах бенефиса не было, сезон шел своим чередом. Потом -- р-раз! -- Мариинский театр устроил на фестивале три бенефиса своим балеринам. Большому тоже захотелось -- чтоб было. Времени на подготовку нет, никакой даже маленькой премьеры не выпустишь, все собирается на живую нитку -- но мы отвечаем Чемберлену.

Того, что лучше всего получается у Захаровой -- баланчинская прямая геометрия, сияние ноймайеровских изогнутых линий, -- в бенефисе не проявилось. Лучшим номером стал дуэт из форсайтовского In the middle somewhat elevated -- дуэт-сражение, дуэт-фейерверк, явный перепев баланчинского «Агона» (с той точностью, что рэперы перепевают «Катюшу»). Здесь сыграло все: стальной апломб, внутренняя свобода и та наивная лихость, что заставила Захарову, в прошлом году «Лебединым озером» открывавшую гастроли Большого в Париже, перед выходом на сцену в белоснежных перьях закричать: «За Родину!». Но две минуты форсайтовского танца растворились в староклассической программе: вечер начали третьим актом «Баядерки», закончили последним актом «Дон Кихота». В «Баядерке», в сцене «Теней», балерина просто-таки завалила па-де-шаль, разворачиваясь вокруг своей оси с таким трудом, будто мельничное колесо двигала (чего никогда, ну никогда не бывает с Захаровой на обычных спектаклях), в «Дон Кихоте», слава богу, открутила полагающееся фуэте ровно и легко.

Еще был «Средний дуэт» Ратманского, но почему-то обкорнанный. В этом чудном балетике пара ведет ночной диалог в свете, падающем из окна; два ангела -- черный и белый -- неподвижно наблюдают за танцами; и когда, расставшись, пара погибает -- просто падает без сил, ибо друг без друга они не существуют, готовый сказать «мое!» черный ангел рушится от взгляда ангела белого. В свете окна новая пара начинает тот же диалог, а белый ангел, обняв за плечи, уводит прежних несчастливцев... На бенефисе Захаровой показали почему-то только диалог -- от начала до конца, но без света в окне, без ангелов и без другой пары. Будто клок из картины выдрали с лохмотьями. Наверняка с разрешения Ратманского -- неужели ему не жалко свой балет?

Итого: не очень удачные «белые» танцы», изувеченный «Средний дуэт», две минуты форсайтовского счастья и бравый «Дон Кихот», латающий дыры в эмоциях. От примы-балерины (заслуженной артистки -- объявлением о присвоении звания закончился вечер) хотелось бы большего. Но для этого надо планировать репертуар, а не развешивать по городу рекламные растяжки.