Лето -- законное время отдыха и развлечений, беззаботного чтива, многошумных представлений, головокружительных боевиков, искрометных комедий и легкой музыки. И хотя все эти жанры дороги нам и осенью, и зимой, и весной, разговор о развлекательном искусстве (и его соотношении с искусством серьезным, как без этого!) кажется резонным вести именно летом. Тем более что человеческой природе вопреки российское лето отнюдь не изобилует желанными -- кинематографическими, театральными, концертными -- премьерами. Даже книгоиздатели приберегают свой товар до осени. Так что за отсутствием новостей поговорим о тенденциях.

В свою пору Ильфа и Петрова спрашивали: «Почему вы пишите смешно?» Редакция газеты «Время новостей» решила расспросить о развлекательном начале в современном искусстве прежде всего практиков -- тех, кто так или иначе отдает дань «легким жанрам».

Разговор начинает прозаик Алексей СЛАПОВСКИЙ, трижды финалист букеровских состязаний (романы «Первое второе пришествие», «Анкета», «День денег»), сценарист телесериалов «Остановка по требованию» (с успехом прошел на канале ОРТ прошлой осенью), «Пятый угол» (премьера осенью грядущей) и «Остановка по требованию -- 2» (работа над сценарием сиквела завершается).

Мне сказали, что тенденция современного искусства (и литературы) к стремлению облечь серьезное содержание в развлекательную форму стала устойчивой и всеобщей -- и прогрессирующей.

Я испугался и задумался.

Стал вспоминать.

Ванесса Мей наяривает классику на электроскрипочке, притоптывая ножкой и сексуально поводя бедрышками; публика всего мира в восторге.

Голливуд выдал «Ромео и Джульетту» с Ди Каприо, автомобилями, автоматными очередями и прочим, что сделало фильм добротным боевиком с ненавязчивой эротической подоплекой. Ничуть не хуже какой-нибудь «Разборки в Бронксе».

Г-н Захаров издает «Войну и мир» в виде наконец-то пригодном для чтения.

Это вспомнилось наугад. А еще: тьма русскоязычных авторов, ударившихся сочинять стилизованные (и нестилизованные) детективы, триллеры, фэнтези, любовные романы.

А есть те, кто опустился еще ниже: сочиняют тексты уж совсем развлекательные, например сценарии телевизионных сериалов. Сколько угодно можно говорить про добрые чувства, которые должны пробуждать эти милые сериалы, но по сути -- развлекаловка в чистом виде.

Я-то как раз к этим авторам и принадлежу.

Тенденция, и в самом деле, налицо.

Блажен, кто эту тенденцию породил, убог, кто ей угодливо следует, стыдливо оправдывается тот, кто с нею совпал.

Я совпал, однако мне не хочется оправдываться: во-первых, я двурушник, я сижу на двух стульях и сочетаю занятия телевизионным кино с «большой литературой». Во-вторых, и в этой самой большой литературе бываю отчетливо развлекателен -- просто по природе дарования, если говорить высоким слогом. Просто мне так нравится писать. Не переделывать же себя нарочно. Вот повзрослею, огрузну, тогда начну что-нибудь этакое. Масштабное и сугубо серьезное. «Поэму песен в двадцать пять». В-третьих, я и сериалами занимаюсь с увлечением. Истинно литературным делом: слова ведь тоже пишу.

На самом деле это вопрос древний: насчет горы и Магомета. И вопрос умысла. Если умысел корыстен или суетен, то хоть наизнанку вывернись развлекая, ничего не получится. Тут один «модный» (так его другие назвали) и серьезный в общем-то критик именно это и сделал: вывернулся наизнанку, сочинил «модный» (так его другие назвали) криминально-матерный роман. Роман оплошал, не подтвердил авансово-присвоенного статуса. Не стал модным. Стал, наоборот, образцом ублюдочного творчества (в прямом смысле: у блюда госпожи Тенденции). У других жанр развлекательный выглядит вполне органично: Лев Гурский, Михаил Успенский, Юзефович, Акунин тот же. Да много. То, что гора к Магомету не придет, давно уже ясно. Но и стремящиеся к горе или не туда попадают, или попадают с высунутым языком и видом совсем не интересным. Кому-то везет; вышеперечисленные таковы. Правда, есть не менее везучие и по-своему тоже органичные Маринина, Доценко, Незнанский, Тополь и т.д. Тут личные пристрастия, издержки вкуса: если от двух прочитанных книг Акунина у меня чувство было почти приятное, хоть и совершенно при этом пустое (как поп-корн кушать), то от Тополя тошнит сразу же, с первых страниц. Не мое, видимо.

Каждому хочется, чтобы его читали, смотрели, слушали. И желательно, заплатили бы еще за продукт вдохновения. Я не исключение. Я пошел на телевидение, чтобы попробовать сочетать приятное с полезным: делать то, что будет интересно массовому потребителю, и получать за это пристойные деньги. Если бы мои книги, попав в разряд развлекательных, стали печататься большими тиражами, я не стал бы кричать: дескать, для вечности пишу, не троньте мою музыку руками. Пусть трогают.

Но это мне, кажется, не грозит. Одним искушением меньше.

И все-таки я старомоден: литература для меня по-прежнему такая тема, что хочется иногда высказаться ответственно, строго и даже почти высокопарно. Сейчас попробую.

Итак.

Совокупный тираж всех моих книг в России -- около сорока тысяч. Ну, плюс тиражи журналов. Капля в море.

Сериал же по моему сценарию прошлой осенью смотрели каждый вечер около девяти миллионов человек. Это цифра, не правда ли?

Но если кто-то задаст любимый журналистский вопрос: «Ваши планы?» -- я отвечу: «Роман собираюсь писать. Уже начал. Длинный будет. Наверное, скучный. Я не думаю об этом. Мне просто надо его написать».

Все просто. В искусстве главным движителем был и остается этот безоглядный вектор: «Мне надо». Не дяде Васе, не народу, не публике, не тенденции к тому или иному. Мне.

Поэтому, слава богу, все разговоры о тенденциях для меня второстепенны, и, закончив эту небольшую статейку, написанную по просьбе редакции (и честно вдохновившись на краткое время ненадуманной темой), я, извините, тут же о них (о тенденциях) забуду.