Устав от плановых выпусков пыльных англоязычных бестселлеров, издательство АСТ затеяло роман со свежим испаноязычным дарованием. Хавьер Серкас прославился у себя на родине романом трехлетней давности -- «Солдаты Саламина». На русский перевели для пробы его ранний опус «В чреве кита» (перевод с испанского А. Берковой). К чести переводчика надо признать: эксперимент удался.

Банальная любовная интрига, завязавшаяся просто так, от нечего делать: последний день лета, работы нет, жена в отлучке, давно не виделись, муж -- мерзавец, -- сразу обещает обернуться чем-то большим, нежели плановый адюльтер на пороге кризиса среднего возраста. С навязчивостью неофита автор подбрасывает читателю под ноги улики, недвусмысленно сулящие продолжение банкета. Герой, 36-летний преподаватель филфака, августовским вечером отправляется в кинотеатр «Касабланка», где совершенно случайно в пустом фойе встречает девушку своей мечты. Точнее, предмет своих юношеских грез, первую любовь, которая, как известно, не ржавеет. Название бессмертного фильма, к радости кинолюбителей, неоднократно будет всплывать на поверхности романа, до той поры, пока самый тупой не догадается сопоставить сюжеты.

Десятки многозначительных цитат из Вольтера, Уайльда и своего земляка Аузиаса Марка («Я не могу забыть сам акт любви, но не хочу вспоминать, с кем я был»), запущенных героями в паузах между коньяком и виски, открыто намекают, что постелью дело не ограничится. Серкас так подолгу мусолит каждую подробность этого внепланового свидания, что к концу эпизода сомнений не остается -- встреча была роковой. Бросающееся в глаза авторское усердие вовсе не умаляет достоинств прозы: отсутствие изящества простительно для дебютантов. Если героиня три раза кряду повторяет: «Брось ключ мне в сумочку», можно не сомневаться: ключ останется у героя в кармане.

По ранней прозе приятно угадывать потенциальные достоинства автора. Хавьер Серкас знает толк в меланхолии и плодотворной скуке. Его проза неспешна и вальяжна, каждый поворот сюжета подолгу обдумывается, выносится на суд авторитетов (роман изобилует скрытыми и явными цитатами) и лишь потом доводится до сведения читателя. Все, что происходит на уровне сюжетостроения, вписывается во множество схем и саспенса не подразумевает. Хотя в «Чрево кита» и привнесен авантюрный элемент: после пресловутой встречи с бывшей возлюбленной герой не только теряет ребенка, жену и работу, но и неуклонно становится жертвой нелепых ошибок и абсурдных недоразумений. На очередном витке странных несовпадений история грозит выродиться в детектив, но, к счастью, остросюжетный ход оказывается обманным.

Основная интрига у Серкаса является не чем иным, как поводом для бесконечных лирических отступлений: о литературе, о свойствах памяти, о запахах и аллитерации, об абстрактных понятиях и женских запястьях. «Чрево кита» -- роман для любителей угадывать настроение и подолгу обдумывать мимоходом брошенные слова. Это блюдо для гурманов, кто в угоду сиюминутному аппетиту никогда не побежит в фастфуд за гамбургером. Для тех, кто умеет вычислять в потоке постылых будней приметы странных совпадений, сулящих перемену судьбы. На теле романа Серкаса вытатуировано множество иероглифов, главный из которых -- само название. «Чрево кита» предлагает множество самоинтерпретаций, начиная с жестких библейских архетипов и заканчивая легкомысленными враками Лукиана. На враках и остановимся, потому что главная мораль этой аморальной истории: наша память столь ненадежна, что стоит поискать убежище получше. Например, в брюхе кита.

В издательстве «Амфора» вышел тоже дебютный роман и тоже европейской знаменитости, не раз издававшегося на русском англичанина Мартина Эмиса. «Записки о Рейчел» (перевод с английского М. Шермана), роман 1973 года изготовления, стал для юного Эмиса входным билетом во взрослую литературу. Много позже он станет членом «большой тройки» британских писателей, его будут сравнивать с Набоковым и называть самым смелым реформатором английского языка. Он напишет знаменитую «Стрелу времени», где обратная перспектива станет основным принципом повествования: люди здесь будут буквально ходить задом наперед, доставать огрызки из мусорных корзин и вынимать изо рта детей последний кусок. И даже применительно к его более простым сюжетам вроде «Денег» или «Успеха» критики будут использовать эпитеты «витальность», «форсированное письмо», «трескучая борзопись» и «интенсивный текст». Так вот, прочитав «Записки о Рейчел» и зная наперед все достижения Эмиса, с точки зрения возлюбленной им «обратной перспективы» обозрев все его рекорды, нельзя не порадоваться тому отрадному факту, что в литературу он пришел вовсе не злостным вундеркиндом и отъявленным отличником, как нам пытались внушить закомплексованные литературоведы. Так же, как и сотни прочих дебютантов, писал Мартин Эмис про прыщи на подбородке и помещал центр вселенной строго между ног. «Записки о Рейчел» -- никаким экспериментами не выдающаяся подростковая проза, замешанная на гормональном взрыве, пубертатной агрессии и тинейджерском хамстве. Впрочем, почитать все же стоит. Во-первых, смешно и удивительно современно. Во-вторых, самооценку поднимает: Эмисом, может, и не станешь, но прыщей стесняться точно прекратишь.