После довольно долгого перерыва в российские столицы приехал культурный герой семидесятых годов, человек, чье имя служило паролем для нескольких поколений музыкантов, -- Брайан Ино. Он появился не один, а так, как ему привычно, в компании новых коллег -- вокалиста Рашида Таха с его группой и гитариста-продюсера Стива Хиллиджа.

Творческая репутация -- явление странное, развивающееся по сложным, не до конца изученным законам. Гениальный продюсер и музыкант-революционер, объединявший в семидесятые годы рок с электронной музыкой, придумавший саму идею "фоновой музыки" и многое другое, Брайан Ино знаменит на весь мир. В блестящем умении быть соавтором ему практически нет равных. Он инициировал, вдохновлял и нередко спонсировал такое количество гениальных проектов, что перечень их выльется в отдельную длиннейшую статью. При этом как-то особенно Ино был и остался знаменит у нас в России. Когда-то, живо заинтересовавшись советским «рок-аванграундом», он стал бывать в Ленинграде и Москве. Для героев русского рока он оказался чем-то средним между меценатом и настоящим пророком. С одной стороны, подобно Джоанне Стингрей, Ино обеспечивал некоторым музыкантам ощутимую спонсорскую поддержку (например, с его помощью был записан диск группы «Звуки Му»); с другой стороны, он был носителем высшего музыкального разума -- транслировал нам западную гармонию и мелодию. Ино был живым доказательством того, что мир, известный по редчайшим пластинкам, все-таки существует; и в то же время сам превращался в фольклорного персонажа. У Кинчева в "Меломане" сообщалось, что "Брайан Ино тянет звук"; Марина из гребенщиковской песенки собиралась замуж то за финна, то за Ино -- по-разному бывало.

Для визита в Россию Брайан Ино мог приготовить какой угодно сюрприз. От этого человека можно было бы ждать дуэта с гитаристом и лидером King Crimson Робертом Фриппом или с Дэвидом Боуи; он способен затеять дикое шоу с Talking Heads или, чего доброго, подыграть Паваротти. А он приехал с Рашидом Таха (певцом франкоалжирского происхождения) и Стивом Хиллиджем (английским продюсером, гитаристом группы Gong), чтобы на концерте в ДК имени Горбунова объяснить всем желающим: слухи о смерти русского рока несколько преувеличены.

Все начинается с дежа вю -- с каких-то кадров как будто из фильма "Асса". Самая знаменитая рок-площадка Москвы озаряется неоном. Ударник топлес и в тренировочных штанах с лампасами вихрем проносится по авансцене. В неистовстве цветомузыки парни с прическами Валерия Леонтьева рвут электрогитары. Таха, тоже в кудрях, сверкая черными очами и золотым пиджаком, поводит плечиком и выдает сценическую пластику раннего Майкла Джексона. Его так и тянет раскинуть руки и упасть спиной за борт сцены, в вяло беснующуюся зрительскую толпу, но все-таки он сдерживается.

Мелодический рисунок, восточные напевы в духе ориентальных экспериментов группы "Чингиз-хан" сплетаются с бешеной ритм-секцией в лучших традициях "Алисы", "Коррозии металла" и вообще «Горбушки». Зал сдержанно подвывает. В тот момент, когда Таха под крик "Харе Кришна!" вылетает на сцену с сигаретой в зубах, становится совершенно ясно -- Цой просто вышел покурить.

В глубине сцены немолодой лысый человек не то чтобы играет, а, иронически щурясь, наигрывает на электроперкуссии и синтезаторе. Все происходящее Брайана Ино вроде бы искренне веселит: действительно забавно наблюдать за тем, как сочетаются неоновый диско-антураж, дуболомный рок и ориентальные мотивы, в том числе индийские, сразу живо напомнившие бессмертное сочинение Майка Науменко о гуру из Бобруйска. Брайан Ино умеет все на свете -- в том числе и шутить. Концерт в «Горбушке» оказался отличной мистификацией с привкусом ностальгии, а Ино с блеском провел очередной эксперимент.