Валютные рынки обычно первыми реагируют на начало топливно-энергетического кризиса. Курсы валют прогнозируются, как правило, на основе анализа платежного и торгового балансов. Понятно, что в нынешней ситуации импорт у европейских стран и США сильно растет за счет дорогого топливного сырья. В то время как экспорт конечной продукции остается стабильным. Этот дисбаланс будет продолжаться до тех пор, пока его не нивелирует инфляция. Поэтому вряд ли евро будет укрепляться. Чтобы валюта была стабильной, нужна определенная политика финансовых властей. Главным инструментом здесь является ставка рефинансирования (показывает реальную стоимость заемного капитала плюс инфляцию). Ставка рефинансирования в США -- 6,5%, в Евросоюзе -- 4,5%. Таким образом, разница этих показателей, составляющая 2%, -- это та величина (в процентах годовых), на которую евро должен опуститься, чтобы стабилизироваться. Европейский банк повышать ставки отказывается. Значит, он согласен, чтобы евро слабел и дальше. Реакция рынка мгновенна и закономерна -- евро падает.

Однако сильная валюта -- это не обязательно хорошо, а слабая -- не обязательно плохо. В политике Европейского банка нет никакого лукавства. Европейцам действительно нужен стабильный евро. А сильный или слабый -- это вопрос. Таким странам, как, например, Германия, выгоднее слабый евро, поскольку это стимулирует экспорт. Греции же, наоборот, выгодно, чтобы евро дорожал, -- тогда ей легче будет отдавать кредиты. Резервы Европейского банка ограничены и с учетом расхождения интересов стран Евросоюза иногда напоминают «тришкин кафтан». Между тем повышать ставку рефинансирования при растущей инфляции -- значит повышать давление на средний и мелкий бизнес, составляющий львиную долю европейских налогоплательщиков, и тем самым ставить под удар бюджет Евросоюза. Получается замкнутый круг.

Нынешняя ситуация в реальной экономике США напоминает ту, что была в начале 70-х годов. Тогда шла дискуссия о девальвации доллара (на 10%), чтобы уравновесить торговый баланс, компенсировать платежный дефицит и стабилизировать долговые и валютные рынки. Казалось бы, и сейчас девальвация доллара не за горами. Однако на сегодня, в отличие от начала 70-х, нефть как товар очень плотно привязана к доллару, и это определенным образом его поддерживает (как некий эталон-эквивалент).

Кроме того, существует Международный валютный фонд, который был создан как раз для того, чтобы поддерживать стабильность мировых валют, в первую очередь доллара. Происходит это путем интервенций и развития кредитных взаимоотношений. Запасы наличности МВФ и его политика в отношении стран -- членов фонда дает возможность регулировать финансовые рынки, когда они начинают слишком сильно дергаться.

Знаменательно, что именно сейчас Стэнли Фишер заявляет, что Россия более не нуждается в кредитах МВФ, потому что достаточно успешно справляется с платежами и имеет достаточно амбициозные планы в экономике. МВФ явно не торопится разрабатывать и подписывать новое соглашение о финансовой помощи. Первое впечатление от этих заявлений негативное. Нам будет тяжелее не только платить долги, но и разговаривать с Парижским клубом. Однако это очень сильный позитивный сигнал. Он говорит о том, что МВФ готовится к решению проблем рынка крупнейших мировых валют -- доллара, евро и иены. По-видимому, эти проблемы достаточно серьезны, и Фонду понадобится максимум средств. А Россия вполне может подождать. Тем более что, оценивая реальные финансовые возможности России, МВФ понимает, что с развитием топливного кризиса она может очень быстро из заемщика превратиться в кредитора. И заработать достаточно большие деньги, если система кредитования нефтью будет реанимирована.

Спрос на рынке топливных ресурсов будет превышать предложение достаточно долго. Потому что помимо США и Европы он постоянно растет в Азии и Японии (чего тоже не было в 70-е годы). Причем если США с Европой еще могли бы договориться о регулировании спроса, то трем сторонам сделать это весьма сложно. Тем более что у Японии таких проблем нет. У нее совершенно иная структура торгового баланса (с преобладанием экспортной составляющей), основные производства вынесены в соседние азиатские страны, где отпускные цены на топливо жестко регулируются, и огромные валютные резервы, позволяющие компенсировать любые потери на импорте. Так что иене ничего не угрожает.

В Европе же структура отпускных цен на топливные продукты является фактором, сильно стимулирующим инфляцию. При этом слишком велика роль местных налогов (в Великобритании налоговая составляющая в отпускной цене доходит до 80%, в странах ЕЭС она составляет около 50%). Естественно, финансовые власти стран-импортеров предпочли бы уменьшить цены на нефть, вместо того чтобы решать свои внутренние проблемы. Они не хотят поступиться ни единым центом собственных доходов. Но тогда нужно срочно искать какое-то компромиссное решение. А страны ОПЕК решили оставаться богатыми и повышать добычу нефти впредь отказываются. На глубокие компромиссы они не пойдут. Значит, европейским странам придется что-то делать со своей налоговой политикой, чтобы избежать резкого скачка инфляции и обвала евро.