В центре внимания каждой встречи Владимира Путина и Джорджа Буша оказывается ядерная тема. Не стали исключением и состоявшиеся в дни празднования 60-летия Победы переговоры президентов России и США в Москве. Вашингтон настаивает на доступе своих экспертов на российские ядерные объекты. США недовольны и тем, что Россия сотрудничает с Ираном в области мирной ядерной энергетики. Ситуация накалилась -- руководство Ирана обещает уже сегодня возобновить в ядерном центре в Исфахане работы по обогащению урана, прерванные более года назад из-за давления международного сообщества.

Появились сообщения, что под американским давлением отложены поставки российского ядерного топлива на АЭС в Бушере. Так ли это на самом деле, «Времени новостей» рассказал глава российского Федерального агентства по атомной энергии Александр РУМЯНЦЕВ.

-- Что значит отложены? В конце февраля мы подписали дополнение к межправительственному соглашению, в котором иранская сторона взяла на себя обязательства возвращать, а Россия -- принимать отработанное ядерное топливо. Также мы договорились, что свежее топливо должно появиться на станции строго в соответствии с технологическим циклом ее сооружения. Ввод станции в строй намечен на конец 2006 года. Это значит, что первая кассета с топливом должна быть установлена в зону реактора в середине 2006 года. Топливо должно быть на станции за полгода до этого, хотя допускается и срок в три-четыре месяца. Значит, где-то в конце 2005-го -- начале 2006 года топливо будет в Бушере.

-- Это около 100 тонн?

-- Примерно да.

-- Поставки пройдут одной партией?

-- Как правило, 100 тонн топлива за одну партию не перевозят.

-- А как его доставят в Иран?

-- Это спецрейсы в особом режиме под контролем МАГАТЭ.

-- В Бушере нам рассказывали про груз для их АЭС, застрявший в ходе транзита через Азербайджан как товар двойного назначения. Говорят, вопрос решали по телефону президенты Владимир Путин и Ильхам Алиев.

-- Таких сведений у меня нет, но поставка топлива -- это серьезнейшая вещь. Будут соблюдены все необходимые предосторожности в соответствии с правилами, принятыми в мировом сообществе.

-- Вопрос транзита через другие страны урегулирован?

-- Будет урегулирован к моменту поставки.

-- Кассеты с топливом привозят в Бушер, загружают в хранилище, а потом что?

-- Потом осмотр, расконсервация и сразу же установка в активную зону. Потому что хранилище -- это лишь перегрузочная площадка и долгое хранение топлива в нем не предполагается.

-- А когда начнут извлекать отработанное топливо?

-- Отработанное топливо будет храниться 3--4 года в специальном бассейне рядом с активной зоной. Доступа к нему не будет, потому что на водо-водяных реакторах доступа к активной зоне нет. По мере накопления на один транспортно-упаковочный комплект топливо будет забираться в Россию.

-- Почему бы не отправить топливо в Россию сразу?

-- Это трудно из-за очень высокой радиоактивности и температуры извлеченного топлива. За три года они падают в разы. Тогда топливо можно транспортировать.

-- Где оно будет находиться в России?

-- В хранилище, таком, например, как в Красноярске-26. Там оно должно пролежать еще лет десять в специальных условиях. Потом его переработают, после чего 95% топлива снова пойдет в энергетический оборот. Образовавшиеся 5% отходов будут остекловываться и храниться.

-- Почему нельзя оставить топливо в Иране?

-- У нас 22 тыс. тонн отработанного топлива, а у них там 100 тонн. Есть разница? Мы с ним умеем обращаться, а они нет. Соорудить специальные хранилища очень непросто. И это могут себе позволить только страны, сильно использующие атомную энергетику. Сооружать такую сложную структуру в Иране для одного блока смысла нет.

-- И долго мы будем снабжать АЭС в Бушере топливом?

-- Впереди 15 перегрузок -- значит, более 20 лет.

-- 15 перегрузок по 100 тонн? То есть в Иран поступят 1500 тонн российского ядерного топлива?

-- Здесь нет прямой зависимости. Период «выгорания» топлива длится пять лет, после чего топливо уже не подлежит дальнейшей работе в реакторе.

-- Идея возврата топлива в Россию возникла под давлением политиков?

-- Нет, мы всегда понимали, что у Ирана возникнет техническая проблема, и, чтобы снять ее, вели разговор о возврате топлива уже на ранних этапах. Имелись договоренности, зафиксированные в неофициальных документах. Мой предшественник Евгений Адамов уже имел с иранцами полную договоренность насчет возврата.

-- Станцией в Бушере после ее пуска будут руководить иранцы?

-- Будет определенный период совместной эксплуатации, пока мы не обучим иранский персонал. Может, год, может, два.

-- Иран обещает России новые атомные контракты?

-- Два с лишним года назад на ассамблее МАГАТЭ Тегеран объявил всему миру, что собирается построить еще шесть блоков, и пригласил всех участвовать. Откликнулись пока только мы. Но в перспективе участвовать в энергетике Ирана, в том числе и атомной, смогут многие страны.

-- Но у России есть какие-то преимущества за помощь Бушеру?

-- Преимуществ нет -- это все эмоции. В экономике важнее, кто предложит более выгодные условия, сроки или цены. Хотя по ценам вряд ли кто может победить Россию. Мы пока еще не вышли на общемировые цены, и кое-что у нас дешевле.

-- Цена зарубежного контракта на один блок где-то 1 млрд долларов?

-- Да. Российская часть в Бушере -- это 800 млн долл. Но много оборудования закупалось за рубежом, так как начинал строительство немецкий «Сименс» и частично остались их стандарты. Много делает и сам Иран: вентиляционные системы, химочистку, трубопроводы.

-- Выяснилось ли, откуда взялись в Иране центрифуги по обогащению урана?

-- Вокруг этих центрифуг сейчас идут дискуссии между евротройкой (Великобритания, Германия, Франция), иранцами и нами. Мы считаем, что Ирану не следует развивать свои обогатительные мощности. Создание собственного ядерного топливного цикла экономически нецелесообразно, если у тебя нет 8--10 ядерных блоков. Гораздо выгоднее получать свежее и отдавать отработанное топливо. В Москве в июле будет конференция МАГАТЭ по новым подходам к топливным циклам. Например, часть стран берет на себя обязательство строить станции, поставлять на них свежее топливо и забирать отработанное. Таким образом, страна, где эти АЭС расположены, сможет вырабатывать электричество.

-- Владимир Путин действительно собирается посетить Иран?

-- Визит Путина на дипломатическом уровне обсуждается. И, думаю, должен состояться в обозримое время.

-- Госсекретарь США Кондолиза Райс говорит об инспекциях российских ядерных объектов...

-- В одобренном президентами России и США списке первоочередных задач двустороннего сотрудничества содержится положение о форсировании работ по укреплению защиты наших ядерных объектов. Такие работы ведутся уже длительное время. На те объекты, где мы совместно с американцами такие системы возводим, мы их допускаем, чтобы они видели, куда уходят средства их налогоплательщиков. Это десятки миллионов долларов.

-- А сколько таких объектов?

-- Несколько десятков. Это исследовательские реакторы и НИИ, например Курчатовский институт, Петербургский институт ядерной физики, Дубна, а также закрытые города, например Снежинск или Северск. На те объекты, где на деньги США установлены технические средства защиты, мы по соглашению обязаны пускать американских ревизоров не менее трех раз.

-- Пусковые ракетные шахты или склады ядерных боеголовок сюда входят?

-- Арсеналы и ядерное оружие находятся в ведении Минобороны. У них тоже есть с США программы сотрудничества по укреплению рубежей защиты некоторых объектов. Но на наиболее чувствительные наши объекты и туда, где мы своими силами справляемся с защитой, доступ американцам закрыт.

-- Министр энергетики США Сэмюэль Бодман передал вам новые предложения для решения вопроса о юридической ответственности сторон в ходе реализации совместных программ в области ядерной безопасности. О чем речь -- об ответственности за возможные сбои, диверсии?

-- Проработка их предложений идет на экспертном уровне, и я пока озвучить их не могу. В 1998 году, когда началось сотрудничество по утилизации излишков оружейного плутония, вопросы освобождения от ответственности детально проработаны не были. Позднее появилась хорошая модель -- соглашение МНЭПР (Многосторонняя ядерно-экологическая программа в Российской Федерации посвящена вопросам утилизации российских атомных субмарин. -- Ред.). В нем сказано, что если кто-то нанес умышленный ущерб, то должен за это отвечать. Эта модель хорошо работает на Северном флоте, где развернуты работы по утилизации атомных подводных лодок (АПЛ) и надводных кораблей с ядерными установками.

-- А наших инспекторов в Америке пускают везде?

-- Мы не настаиваем, чтобы американцы нас пускали на свои чувствительные объекты.

-- А американцы настаивают?

-- Они ставят этот вопрос. Хотят удостовериться, что у нас там все нормально. Речь идет о разовых посещениях наших чувствительных объектов, связанных с серийным производством ядерного оружия. Но мы считаем, что сами справимся с проблемой их защиты. Я постоянно бываю на этих объектах и знаю, что мы делаем эту работу ничуть не хуже. Этими вопросами мы всегда занимались и вкладывали деньги. Например, в программу утилизации российских АПЛ мы вкладываем ровно половину средств.

-- Это сколько?

-- 60 млн долл. Россия и 60 млн долл. другие страны ежегодно.

-- И сколько наших лодок уже утилизировано?

-- Почти 120. Осталось около 80. Это делают в пяти-шести местах на Северном и Тихоокеанском флотах.

-- Недавно вы предложили проводить в России утилизацию АПЛ из Франции, США, Великобритании?

-- Это только идея. Коль скоро международное сообщество вкладывает средства в утилизацию наших АПЛ, оно могло бы воспользоваться созданной у нас инфраструктурой.

-- Речь идет об утилизации ядерных реакторов?

-- Нет, конечно. Ввоз в Россию радиоактивных отходов запрещен. Кроме того, ядерный реактор -- это уже ноу-хау каждой страны. Мы на это не претендуем. Пусть топливо будет выгружено, реактор вырезан. Оставшуюся на плаву лодку можно отбуксировать к нам. Ведь наши иностранные коллеги вкладывают средства для создания инфраструктуры. Они могут ею и воспользоваться.

-- Вы были в составе делегации, сопровождающей Владимира Путина в Египте в конце апреля. Какие вопросы обсуждались?

-- В ближайшее время готовится подписание соглашения о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях. У нас с Каиром есть точки соприкосновения. Речь идет о реконструкции ядерного центра, построенного еще СССР, о строительстве ускорителей для медицинских целей, для сельского хозяйства. Недавно мы построили для Египта циклотрон, на котором будут производиться медицинские изотопы. В будущем можно обсуждать проект создания опреснительной установки на базе реактора.