Спустя год после гибели президента Чечни Ахмата Кадырова в результате теракта в День Победы на грозненском стадионе «Динамо» следствие по этому делу так и не завершено. Сын покойного Рамзан Кадыров, ныне вице-премьер республики, ответственный за местные силовые структуры, в канун годовщины гибели отца сообщил: из тех, кто готовил теракт против отца, в живых остались только два человека -- «один исполнитель и один заказчик»: «Остальных шайтанов перестреляли». К сожалению, ни сам охотник, ни убитые им шайтаны так и не дали ответ на главный вопрос -- кто, как и зачем убил Кадырова.

Под оставшимся в живых заказчиком г-н Кадыров подразумевал, по-видимому, одного из лидеров боевиков Шамиля Басаева. Террорист номер один еще год назад взял на себя ответственность за взрыв под кадыровской трибуной. К нынешнему Дню Победы Рамзан Кадыров обещал уничтожить Басаева. Но вместо сообщений об очередной удачной охоте 9 мая из Чечни пришли лишь тревожные новости о попытке боевиков напасть на кадыровское родовое село Центорой.

Рамзан Кадыров вообще остается единственным оптимистом в части оценки успехов расследования гибели его отца. Заместитель генпрокурора России по Южному федеральному округу Николай Шепель заявил, что преступление будет считаться раскрытым только тогда, когда «задержанному лицу будет предъявлено обвинение в его совершении». По словам г-на Шепеля, причастность нескольких человек, задержанных за год по подозрению в соучастии в подготовке грозненского теракта, так и не подтвердилась. В свою очередь глава Госсовета Чечни Таус Джабраилов, сменивший на этом посту Хусейна Исаева, который погиб вместе с Ахматом Кадыровым, объявил, что Госсовет создает собственную комиссию по расследованию обстоятельств теракта. «Народ имеет право получать достоверную и регулярную информацию о ходе расследования данного преступления, -- сказал г-н Джабраилов. -- Люди не успокоятся, пока не будет задержан хотя бы один фигурант этого дела».

Фактически г-н Джабраилов, должностные обязанности которого ограничиваются сугубо гражданскими вопросами, поставил под сомнение компетентность силового вице-премьера Чечни Рамзана Кадырова. В руках последнего в течение года были сосредоточены нити руководства всеми правоохранительными структурами Чечни. Он же отвечал за взаимодействие с федералами и имел карт-бланш в расследовании теракта, в том числе и потому, что расследование это, как и положено на Кавказе, было для него семейным делом. Тем более что ответственность за жизнь Ахмата Кадырова, в том числе и во время празднования прошлогоднего Дня Победы, несла возглавляемая Рамзаном президентская служба безопасности.

Сейчас название "служба безопасности президента Чечни" почти перестало фигурировать в прессе, особенно после предпринятой в январе этого года попытки властей ЮФО добиться роспуска этого формирования. Но с переменой названия суть явления осталась прежней: Рамзан Кадыров контролирует около 30 тыс. вооруженных чеченцев (в том числе милицию и так называемый нефтеполк, занятый охраной месторождений, трубопроводов и бензовозов). Многие из них перешли в новые силовые структуры непосредственно из рядов незаконных вооруженных формирований, уже долгие годы воюющих против федералов.

Помимо собственной армии г-н Кадыров располагает и собственной столицей -- не секрет, что центр реальной политической жизни республики давно уже переместился из Грозного в Центорой. Премьер Чечни Сергей Абрамов проводит в Центорое большую часть своего рабочего времени. А президент Алу Алханов, избранный в августе прошлого года, вообще предпочитает оставаться в тени и постепенно превращается в символ демократического и законного правления на территории, где законы в действительности не работают, зато продолжается гражданская война одних чеченцев с другими.

Как ни печально, Кадыров-старший пока оказался незаменимым: именно он в течение нескольких лет обеспечивал единство и управляемость лояльной части Чечни. Бесспорно, Ахмата Кадырова не любили очень многие соотечественники, но он умел учиться и доказывать свое право быть лидером. Спустя год после его смерти управляемость Чечни вновь весьма сомнительна.

За минувший год в Чечне успели заложить аквапарк и ликвидировать Аслана Масхадова. Но в Гудермесе, где собираются строить аквапарк, по-прежнему плохо с водоснабжением, а смерть Масхадова ни на йоту не приблизила мир -- федеральное командование само в течение последних нескольких лет настойчиво объясняло, что Масхадов все равно никого не контролировал. Дела с восстановлением разрушенной экономики обстоят немногим лучше, чем год назад, несмотря на то, что эту проблему после смерти Кадырова в срочном порядке передали федеральному Министерству экономического развития и торговли. По оценкам самих чеченских чиновников, при нынешних темпах финансирования на полное восстановление Чечни уйдет полстолетия. Но события последнего года в самой Чечне и вокруг нее весьма красноречиво свидетельствуют, что у России может просто не оказаться времени для реализации столь далеко идущих планов.

Теракт в Грозном оказался началом целой цепочки событий, каждое из которых делало Северный Кавказ все менее устойчивым. В июне прошлого года боевики напали на Ингушетию, убили около ста человек -- в основном сотрудников местной милиции, и в течение нескольких ночных часов удерживали под своим контролем почти всю территорию республики. В сентябре группа террористов захватила заложников в школе североосетинского города Беслан -- школу взяли штурмом, но не смогли избежать огромных потерь среди заложников. Бесланская трагедия привела к очередному витку напряженности на осетино-ингушской административной границе. Осенью начался конфликт в Карачаево-Черкесии, поводом для которого стало соучастие зятя президента республики Мустафы Батдыева в убийстве семерых местных жителей, а результатом -- штурм президентской резиденции в Черкесске. После Нового года участились сводки о столкновениях с боевиками в Дагестане, а в феврале всколыхнулась Кабардино-Балкария: мирный горнолыжный Нальчик стал ареной едва ли не еженедельных перестрелок между силами правопорядка и представителями экстремистского подполья.