«Встречи в Венеции», проходившие в рамках спонсируемого Внешторгбанком при участии других уважаемых компаний и организованного агентством ИМА-консталтинг Форума-диалога по линии гражданских обществ, благополучно завершились. К основным итогам можно отнести презентацию проекта «Ad Fontes: к истокам христианских корней единства Европы» (проект предусматривает создание в Риме научно-исследовательского центра по преодолению кризиса культурной идентичности, со стороны России участвует МГИМО) и подписание соглашения о международной премии Леонардо да Винчи, присуждаемой меценатам (премия существует с 1990-х годов, ее российским лауреатом стал мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак; в последнее время о премии забыли, теперь возродили вновь).

Какие «неофициальные впечатления» увезли с собой приглашенные на форум? У меня таковых три: фотовыставка МДФ и два концерта -- ансамбля «Солисты Москвы» и камерного хора «Пересвет». Во всех трех случаях произошло непреднамеренное нарушение горизонтов ожидания. Думали, что будет в принципе хорошо, но обычно и предсказуемо, а оказалось -- просто изумительно.

Выставка «Тихое сопротивление. Русский пикториализм 1900--1930-х годов» разместилась в старинном резном комоде -- палаццо Квирини Стампалия, недалеко от площади Сан-Марко и древней церкви Санта-Мария Формоза. Фонд был основан в палаццо семьи Стампалия в 1868 году и сегодня является центром современной культуры Венеции. Но речь не о том, что одним из членов собранного фондом для поощрения итальянского contemporary art жюри является Илья Кабаков. И даже не о том, что во время последней художественной биеннале Венеции он делал в этом фонде выставку. А о том, насколько важно увидеть винтажные отпечатки первой трети XX столетия именно в древнем резном комоде Стампалия с кракелюрами фасадов и украшающей коридоры темной живописью бытописателя Венеции XVIII века Пьетро Лонги. Такое же кракелюрчатое, как фасады палаццо, такое же безыскусное, как картинки Пьетро Лонги, и влажное, и молочно-матовое, как воздух и свет Венеции, изображение на нашей пикториальной фотографии. Изучая загримированных под Веру Холодную обнаженных ню фотографа Гринберга и осыпающиеся мраморной и кирпичной крошкой венецианские пейзажи, допустимо порассуждать о декадансе. Но это факультативно. Лучше ни о чем не рассуждать, а в обоих случаях лишь смотреть и видеть. Пикториальная фотография и Венеция славны тем, что предпочли зрение всем другим методам познания мира. Уместно «венецианское» изречение Бродского о глазе, обретшем «самостоятельность, присущую слезе».

Не уверен, что тихий пикториализм так чудесно воспринимался бы в московской визуальной помойке. В столице России гедонистические радости пяти чувств давно уже невозможны. Только если из них палимпсест какой-нибудь концептуальный выдумать, перформанс эдакий, акцию -- тогда да, тогда проканает.

А вот в Венеции помимо чистого зрения возможен и чистый слух. Ну кто, скажите, увидев на афише Дома музыки на Красных Холмах игранную-переигранную «Серенаду для струнного оркестра» Чайковского, сломя голову побежит покупать билет? Чего мы там не слышали? Оказывается, много чего, если эта музыка звучит в прекрасном исполнении ансамбля «Солисты Москвы» Юрия Башмета и в совершенной акустической и даже визуальной оправе только что восстановленного после пожара Театра Ла Фениче. С немыслимой щедростью наш слух услаждает такая филигрань эмоций, оттенков и тем, что даже финал Серенады -- Tema Russo -- не китчем слышится, а кульминацией того самого диалога культур. И уж абсолютно нечаянной радостью было послушать православные песнопения на монастырском острове с великой, перестроенной Андреа Палладио базиликой Сан-Джорджо Маджоре. Хор «Пересвет» пел так хорошо и в таком правильном месте, что в услугах спасительной для российских реалий постмодернистской иронии никто не нуждался. Просто внимали. Слышали просто.

В Венеции «Гений места» можно наблюдать, что называется, при исполнении своих служебных обязанностей. А в Москве? По возвращении пошел во вновь отстроенный Манеж, где открылась выставка художника Сергея Андрияки. Понял, что здесь у нас не «гений места», а «гений вместо», и.о. гения -- должность, учрежденная мэром российской столицы. И.о. гения стал шикующий пластмассовой и пластиковой облицовкой новодел Манежа, чьи хваленые конструкции засижены противопожарными датчиками-блямбами как деревенская светелка мухами. Перед входом в зал что-то там наяривал ансамбль балалаечников. И глаза и уши вяли решительно и бесповоротно. Не в последнюю очередь благодаря выставке другого назначенного Лужковым и.о. гения -- акварелиста Сергея Андрияки, который обесценил понятие «личность в искусстве» как таковое. На выставке он рекламирует свою методу, согласно коей любой может научиться рисовать такие же вот мертвые, безвоздушные акварели, получать сертификат и, наверное, отправляться с ним под сень арбатских фонарей, к коллегам-поденщикам...

Когда личность художника и уважение к его труду обесценено, остается одно -- иронизировать, ухмыляться, внедряться в субкультуру, переходить на птичий язык или... ждать очередного проекта российско-итальянского форума по линии гражданских обществ. С восстановлением в правах слуха, зрения и артистизма как он есть.