Зампред ЦБ Виктор Мельников должен прекрасно разбираться в вопросах валютного регулирования -- в конце концов он за эти вопросы и отвечает. Так зачем же г-н Мельников пытался в прошлую пятницу запутать сенаторов, обсуждавших законопроект о снижении нормы обязательной продажи валютной выручки с 75 до 50%?

Сообщалось, что Виктор Мельников убеждал сенаторов отвергнуть законопроект. Он предупредил членов Совета Федерации, что если палата его одобрит, валютный рынок окажется несбалансированным. По его прогнозам, тогда валютные резервы ЦБ недосчитаются 7 млрд долларов к концу этого года.

Должно быть, сенаторы отнеслись к рассуждениям г-на Мельникова с недоверием, поскольку в тот же день одобрили принятый Думой законопроект, и теперь он ждет подписи президента.

Но поскольку понятно, что г-н Мельников не мог запутаться сам, почему же он запутал сенаторов? Ведь очевидно, что он был не прав и по части фактов, и по части макроэкономики.

К сожалению, Центробанк с самого начала обсуждения скромного, но полезного предложения снизить норму обязательной продажи валютной выручки запутал участников дебатов неверным представлением фактов. На самом деле законопроект возвращает норму обязательной продажи на уровень трехлетней давности. Предполагаемые им изменения очень незначительны. Они касаются только пропорции, в которой репатриированная валютная выручка российского бизнеса должна быть продана за рубли на ММВБ. Законопроект вовсе не отменяет положений российского законодательства, требующих, чтобы в Россию была возвращена вся валютная выручка -- все 100% (впрочем, ЦБ добился того, чтобы Дума недавно изменила эти положения, предоставив значительные поблажки некоторым экспортерам и разрешив им увеличить сроки репатриации экспортной выручки).

Разница между репатриацией валютной выручки и обязательной продажей ее части (снижаемой сейчас до 50%) очень важна, и именно эту разницу ЦБ, кажется, сознательно замутнил. Я даже обнаружил в беседах с российскими и зарубежными специалистами, что они были успешно запутаны неточным использованием терминов представителем Центробанка.

Эта семантическая разница яляется ключевой при взгляде на макроэкономические эффекты такого скромного юридического нововведения. Поскольку все 100% валютной выручки по-прежнему должны быть репатриированы, такое нововведение не изменит общего платежного баланса страны. Единственный возможный результат снижения нормы обязательной продажи -- это то, что для начала на ММВБ будет продаваться меньше валюты за рубли, а в результате экспортеры увеличат валютные вклады на своих счетах в российских банках. При этом если полагать, что спрос на рубли останется неизменным, в конце концов и предложение рублей, и общая ликвидность (включая валютные депозиты) останутся теми же. Просто будет действовать другой технический набор инструментов. И более того, валютные резервы ЦБ это абсолютно не затронет.

Г-н Мельников проходит мимо макроэкономического анализа либо по собственным соображениям, либо потому, что он этого анализа не понимает. Если это так, будем надеяться, специалисты Центробанка или ведомства Германа Грефа объяснят ему смысл такого анализа. В любом случае в будущем, когда будут сделаны шаги по полной ликвидации нормы обязательной продажи валютной выручки, такие попытки взять политиков на испуг необходимо игнорировать.

Если г-н Мельников в результате почувствует себя недозагруженным, возможно он постарается более эффективно использовать свое рабочее время для борьбы с бегством капитала через две, вероятно, крупнейшие, хотя и по большей части законные прорехи: использование крупными российскими предприятиями офшорных схем для увода валютной выручки и наличие в стране слишком большого числа банков с генеральной лицензией Центробанка на проведение валютных операций. Сейчас в России действует 900 банков с такой лицензией, и в большинстве случаев это просто приглашение, адресованное желающим вывезти капитал за рубеж. А контроль ЦБ за такими операциями крайне затруднен. Вот если г-н Мельников начнет действовать в этом направлении, все мы будем меньше путаться.