Для многих компаний стал обыденным делом перевод взаимоотношений с налоговыми органами в судебную плоскость. Для особенно отчаянных налогоплательщиков, прошедших все инстанции в поисках правды, последней надеждой зачастую остается Конституционный суд (КС), разъясняющий наиболее каверзные вопросы налогового права. Однако многие предприниматели пока так и не поняли, стоит ли им рассчитывать на то, что КС рассудит по справедливости, или же суд поможет налоговым органам в решении их фискальных задач. Помочь бизнесу ответить на этот вопрос пытались участники состоявшейся в конце прошлой недели международной конференции «Вопросы налогового права в решениях Конституционного суда».

Наибольшее опасение вызывает у практикующих юристов резкое увеличение решений Конституционного суда, в которых экономическая целесообразность ставится выше требований права. Первый звонок прозвучал еще в 2001 году, когда КС признал налог с продаж неконституционным, но отменить его рекомендовал лишь с начала следующего года. Получалось, что до конца года налог законный, а потом уже нет. Как считают в юридическом сообществе, именно тогда и был дан знак законодателю: ничего страшного, если закон будет не совсем правильный, ведь целесообразность выше права. Той же логике, считают эксперты, следовали конституционные судьи и осенью прошлого года, вынося наделавшее шуму знаменитое определение под номером 169-0 о возмещении НДС. Тогда, поддавшись политическим веяниям и невольно включившись в дискуссию о методах борьбы с незаконным возмещением НДС, судьи КС определили, что компания только тогда может рассчитывать на возмещение налога из бюджета, когда будет доказано, что НДС уплатила фирма-партнер, купившая товар у этой компании. Деловая общественность возмутилась, Минфин попросил у суда дополнительных разъяснений, и, видимо, уступив давлению, через некоторое время КС изменил решение. Любопытно, что до недавнего времени вопрос об экономической целесообразности той или иной нормы права не ставился. Верховный суд еще три года назад утверждал, что, если норма права признана незаконной, она утрачивает силу с момента опубликования решения суда.

По словам руководителя аналитической службы юридической компании «Пепеляев, Гольцблат и партнеры» Вадима Зарипова, появление бюджетоохраняющих решений суда имеет свою причину. «Суд считает, что нельзя допустить срыва в бюджетном финансировании. Но если допустить этот принцип, то возникает вопрос о балансе интересов: интереса государства, которое хочет обеспечить стабильность финансовых отношений, и интереса налогоплательщика, который хотел бы защитить свои права. В случае нарушения такого баланса в пользу государства доверие к нему граждан отнюдь не повышается», -- говорит он. «Потребность государства в финансовых ресурсах в принципе не может быть удовлетворена полностью, и только одно это не может быть основанием для фиска», -- соглашается с ним завкафедрой административного и финансового права Российской правовой академии Минюста Юлия Крохина. В свою очередь руководитель экспертного совета по налоговому законодательству Госдумы Михаил Орлов считает, что Конституционный суд подчеркнуто осторожничает, пытаясь найти паритет между государством и налогоплательщиком, принимает решения, не обостряющие ситуацию.

Много проблем предпринимателям, адвокатам и судьям доставили в прошлом году решения КС, имеющие форму определений. Тексты их зачастую не содержат достаточной аргументации, однако, широко пользуясь оценочными категориями, к примеру, «добросовестность налогоплательщика», суд не дает четких критериев, на основании которых плательщика можно назвать добросовестным. Проблема оказалась в том, что вслед за КС судьи арбитража и работники прокуратуры также стали активно применять это понятие. «Если уж понятие «добросовестность» входит с подачи Конституционного суда в правоприменительную практику, тогда законодателям надо сделать над собой усилие и дать этому понятию описание в Налоговом кодексе», -- говорит управляющий партнер юридической фирмы Timothy's Егор Тимофеев.

Впрочем, даже если КС выносит приемлемое для налогоплательщика решение, что бывало в прошлом году нередко, совсем не факт, что в реальной жизни такое решение плательщику поможет. Часто вступает в игру обыкновенная бюрократия: правовые позиции КС до правоприменителей (арбитражных судов и прокуратуры) доходят иногда с задержкой в несколько месяцев. Конституционный суд пока страшно далек от народа, считают практикующие налоговые адвокаты. К тому же, невзирая на то, что любое решение КС, будь то постановление или определение, обязательно для всех правоприменительных органов, суды не имеют обыкновения пересматривать свои прежние решения, даже если они признаны конституционными судьями противоречащими Основному закону. И что делать с этим явлением, КС не знает. Как говорят конституционные судьи, мы не указующий орган, КС не обладает надзорными полномочиями в отношении судов общей юрисдикции.

Более того, некоторые решения КС другие суды имеют возможность трактовать на свое усмотрение. Так, в июле прошлого года конституционные судьи решили, что максимально допустимый срок выездной налоговой проверки (по Налоговому кодексу он равен двум месяцам) должен исчисляться исходя из времени, реально проведенного проверяющими на предприятии. Как говорит партнер компании «Пепеляев, Гольцблат и партнеры» Рустем Ахметшин, учитывая, что суд допустил приостановку проверок, на практике возможно растягивание проверочных мероприятий до бесконечности. Так недалеко и до нарушения срока давности налоговых дел, ведь ничто не мешает растянуть проверку на пять лет, отметил он.