Сегодня искусство редко обращается к темам, действительно значимым для человека. Кино чаще стремится развлечь, озадачить, заинтриговать, но почти никогда не предлагает проблем, которые можно соотнести с собственной жизнью. "Море внутри" испанского режиссера Алехандро Аменабара -- редкий пример обратного отношения. Полный набор существенных премий (Гран-при Венецианского фестиваля, премия Европейской киноакадемии, 14 премий «Гойя» на родине, «Золотой глобус» и, наконец, «Оскар» за лучший иностранный фильм) свидетельствует -- кино и ныне не только аттракцион, в нем сохраняется возможность убеждения, есть интеллектуальная и эмоциональная сила.

Обычно заметка о фильме, идущем в прокате, исключает возможность изложения сюжета, но в данном случае, мне кажется, история, рассказанная в картине, важна не интригой, так что это правило можно нарушить.

Тем более что в основе -- реальная жизнь человека по имени Рамон Сампедро, испанского моряка, который в течение 28 лет умолял испанское правительство о разрешении на эвтаназию, опубликовал свою переписку с властями в книге «Письма из ада», и в конце концов ушел из жизни при помощи друзей. Следствие велось много лет, и только в этом году женщина, приготовившая яд своему другу, была оправдана -- за это время тысячи человек объявляли себя виновными в смерти Рамона. Так что для Испании это дело было одним из самых громких и общезначимых. Сегодня судебные процессы вокруг проблемы эвтаназии возникают регулярно везде, кроме России, но это вовсе не значит, что у нас об этом никто не думает и не знает, -- хотя две копии, на которых этот фильм вышел в российский прокат, казалось бы, свидетельствуют о недостатке интереса публики. Впрочем, фильм испанского режиссера -- это не документальная история. Это авторское высказывание, об искренности и смысле которого каждый должен судить сам.

Итак, герой фильма Рамон парализован. Он сломал себе шею, нырнув со скалы во время отлива, -- тогда ему было 25 лет, он был молод, влюблен и не знал страданий. К несчастью, удар головой об дно не привел к смерти. И следующие 25 лет Рамон провел прикованным к постели и полностью зависимым от окружающих. Старший брат, его жена, их сын, старик отец -- вот мир Рамона; их любовь, самоотверженность, преданность -- вот его ноша. Рамон ведет себя мужественно: он изобрел механизм, при помощи которого он может писать, держа ручку в зубах, он улыбается и шутит с женщинами, он сочиняет стихи, он представляет себе море и горы, но мечтает умереть, потому что такая жизнь невыносима.

Но сам покончить с ней он не может, ему нужна чужая помощь, однако прервать чужую жизнь -- преступление... Брат настроен решительно -- желание больного умереть он готов воспринять как оскорбление, как вызов той бескорыстной заботе, которой он посвящает свою жизнь. Жена брата -- женщина, привыкшая к подчинению, уважает волю калеки, считая его вправе делать выбор, но она никогда не решится ему помочь. Вся надежда Рамона -- на некую фирму, сотрудники которой обещают помощь в стремлении к достойной смерти. Убить Рамона они не могут, но пытаются найти законный способ -- подают в суд, находят адвоката, оказывают "психологическую поддержку".

Адвокат, приезжающий к Рамону для ведения его дела, -- женщина. Красивая и несчастная, с неизлечимой болезнью, неотвратимо разрушающей ее тело и сознание. Общая судьба сближает ее с Рамоном, делая их взаимное влечение особенно сильным -- до такой степени, что Хулия (Белен Руэда) соглашается помочь Рамону умереть: после того как выйдет его книга, они совершат самоубийство. Но напрасно Рамон ждет избавления -- Хулия в последний момент передумает, выберет другой исход, и уже после смерти героя авторы фильма приведут нас к ней -- почти неподвижной, с затуманенной памятью, так и не сумевшей вспомнить, о каком таком Рамоне идет речь...

Поможет Рамону другая женщина -- простая работница Роса (Лола Дуэньяс), полюбившая этого человека, поскольку другие мужчины ее бросали, а этот, прикованный к кровати, казалось, понимал ее, сочувствовал и учил думать.

Собственно, фильм не о том, что эвтаназия -- благо, а о том, что каждый имеет право решить этот вопрос самостоятельно. Но все-таки определенное лукавство в такой постановке проблемы есть. На самом деле, мне кажется, Аменабар все-таки хотел доказать, что выбор достойной смерти, если жить тяжело и невыносимо, если ты становишься обузой для любящих тебя, если ты понимаешь, что зависимость эта тяжела не только для тебя, но и для них, -- является благом. Человек свободен решать свою судьбу -- этот вывод напрашивается из всего показанного в фильме, -- и любящие его люди должны это понимать.

Все это выглядит очень убедительно и разумно. Тем более что актеры в фильме играют тонко и естественно (для молодого красавца Хавьера Бардема роль пятидесятилетнего инвалида Рамона стала высшим достижением его актерской карьеры), а само пространство фильма столь полнокровно и объемно, что кажется, такой вывод неизбежен. И вот тут со мной произошло нечто странное -- до того, как я посмотрела этот фильм, я была скорее сторонником эвтаназии, мне казалось, что куда гуманнее отпустить человека на свободу, чем мучить его пленом неподвижности, боли, унизительной беспомощности. И на себя -- мы же все об этом когда-то думаем -- я примеряла эту возможность и понимала, что смерти я боюсь куда меньше, чем такой вот неполноценной, ущербной жизни.

Но посмотрев фильм "Море внутри" и вспоминая его через день после просмотра, я вдруг поняла, что главная проблема так и не решена для меня после этого кино. Я осознала -- пожалуй, впервые, -- что если принять как версию возможность расстаться с жизнью в случае, если она тяжела и безнадежна, если принять право человека прекращать свою жизнь в том случае, если он ею тяготится, то пошатнется фундамент основных чувств и поступков людей. И я приняла как правоту позицию брата Рамона, который в ужасе осознает, что его жертва (а он оставил море и стал огородником ради того, чтобы ухаживать за больным) напрасна, если согласиться с возможностью отказаться от тех страданий, на которые судьба обрекла Рамона. То есть если Рамон свободен жить или умереть, то чего тогда мучить окружающих? Если человек может сам решать, продолжать ли ему свое существование, то, собственно, из чувства порядочности он просто обязан выбрать добровольную смерть, иначе он эгоист и паразит. И самое главное -- есть нечто, что заставляет людей покоряться судьбе, и если одних судьба обрекает на беспомощность и страдания, а других на самоотверженность и любовь, то одно невозможно без другого: если есть свобода в обращении с собственной жизнью, если твоя жизнь просто твоя частная собственность, если в ней нет того сакрального содержания, которое заставляет нас склоняться перед высшим промыслом, тогда все действительно можно постичь разумом, никакой тайны нет, а людей, не способных быть довольными и счастливыми, стоит уничтожать -- для их же блага.

Возможно, Аменабар далеко не так прост, как я о нем подумала. Да, современное кино приучает зрителя считать себя умнее своих создателей, но я совершенно не исключаю, что, подсказывая мне простой ответ на мой вопрос, демонстрируя гуманность эвтаназии и разумность свободы выбора, режиссер на самом деле рассчитывал и на следующий шаг -- для чего и показывал красоту закатов и восходов, сдержанное и скорбное лицо женщины, рождение детей и капризы подростков, ребенка, заснувшего на неподвижных коленях Рамона, и вообще выводил всю историю за пределы дурно пахнущей больной плоти в область чистой красоты, романтических пейзажей и просторов испанского побережья. Потому что не существует одно без другого -- и величие жизни невозможно без ее неразрешимых проблем, и все это по настоящему серьезно.