Переговоры в Генуе явно породили в Кремле миролюбивые настроения. По крайней мере, по утверждениям источников газеты «Время новостей» в армейских кругах, именно такое ощущение вынесли участники состоявшейся в понедельник встречи Владимира Путина с высшим российским военным руководством. Раз в полгода российский президент встречается с главами силовых ведомств, которые представляют своему Верховному главнокомандующему генералов, назначенных на должности «за отчетный период». Президент же не только знакомится с генералами-новобранцами, но и обращается к ним с традиционной речью «о текущем моменте», в которой Кремль ориентирует военачальников, каким именно врагам -- внешним и внутренним -- им предстоит противостоять. Ключевым моментом вчерашнего выступления Путина стал тезис о том, что России сейчас не грозит «прямая масштабная агрессия». По мнению военных, это означает серьезную корректировку оборонительного курса страны. Ведь в последний год в качестве одной из основных угроз национальной безопасности неизменно фигурировали «слом мировой системы стратегической стабильности» (из-за развертывания американской ПРО) и необходимость поиска в связи с этим «адекватного ответа».

Правда, до сакраментального «ни войны, ни мира, а армию -- распустить» дело вчера в Кремле конечно же не дошло. Путину по-прежнему жизненно необходима поддержка генералитета (или хотя бы его лояльность и подконтрольность). А следовательно, он просто обязан убедить свое воинство в том, что его роль в перспективе отнюдь не уменьшается. Что, собственно, президент и сделал, указав «на необходимость надежного обеспечения безопасности государства и общества». Однако «глобальные угрозы», по словам Владимира Путина, несут все же не американские бомбардировщики, прикрытые развертываемым «зонтиком» ПРО, а «региональные кризисы и международный терроризм». Абсолютно не случайно в качестве примера одной из самых удачных за последнее время акций по защите национальной безопасности президент назвал отнюдь не военную, а сугубо специальную операцию: предотвращенную ФСБ «попытку вбросить на отечественный рынок фальшивые кредитно-финансовые документы». Опять-таки именно к ФСБ Путин в первую очередь апеллировал, говоря об «обеспечении территориальной целостности страны». Армии же достались больше похожие на упреки президентские пассажи о «необходимости укрепления дисциплины» и «строжайшем соблюдении российских законов». В контексте продолжающегося судебного разбирательства по «делу Буданова» и недавнего скандала с зачистками в Чечне все это должно убедить армейское начальство в том, что победитель далеко не всегда прав.

Любопытно, что российский президент выступил перед своими генералами, по сути, с прямым пересказом американских планов военной реформы, которые Кремль еще совсем недавно подвергал жесточайшей критике. Озвученные Владимиром Путиным тезисы о продолжающемся распространении в мире оружия массового поражения или нарастающем конфликтном потенциале региональных кризисов почти текстуально совпадают с программными выступлениями нового американского президента о предстоящей реформе Пентагона. И при этом совершенно не похожи на недавние заявления самого Кремля о готовности ответить на выход США из Договора по ПРО установкой «трех, четырех, пяти и больше боеголовок» на российские моноблочные межконтинентальные ракеты. Правда, после саммита в Генуе сам Путин был достаточно осторожен в своих оценках переговоров с Джорджем Бушем по ПРО: «Принципиального прорыва, конечно, нет. Мы подтвердили свою приверженность Договору по ПРО 1972 года. Вместе с тем есть существенное движение вперед».

По словам одного из источников газеты «Время новостей», «судя по тому, что мы услышали на встрече с президентом в понедельник, на предстоящих переговорах с американцами роль военных будет сведена к минимуму: нас (военных. -- Ред.) будут держать на втором плане в качестве привычной «страшилки» -- не более того».