1 апреля в Люксембурге состоялась встреча министра иностранных дел России Сергея Лаврова с руководящей тройкой Евросоюза. Цель встречи -- согласовать с российской стороной совместные планы «четырех общих пространств» -- экономического, внешней и внутренней безопасности, а также культуры -- России и ЕС.

Идея «общих пространств» была впервые выдвинута три года назад тогдашним председателем Европейской комиссии (КЕС) Романо Проди. По замыслу европейской стороны, а именно ей принадлежит инициатива, «общие пространства» должны связать Европу и Россию долгосрочной программой сотрудничества, включая одностороннее приближение российского законодательства к европейскому. Рассуждая на данную тему, глава КЕС неоднократно говорил о необходимости создать вокруг Евросоюза «кольцо друзей». Возможно, это выражение было навеяно появлением на киноэкранах блокбастера «Властелин колец».

Сейчас работа над «пространствами» вступила в решающую фазу. При этом «общее экономическое пространство» (ОЭП) и план работ по нему являются для Брюсселя приоритетом. В отличие от России, кстати. У Евросоюза по-прежнему нет силовых способов влияния на партнеров, и экономические рычаги остаются главным инструментом внешнеполитического влияния.

Поэтому отрадно, конечно, что, несмотря на почти открытое осуждение внутриполитических процессов в России, Евросоюз не спешит сворачивать переговоры об углублении экономической интеграции. Вопрос, однако, в качестве этой интеграции. Неготовность России к реальной интеграции -- это ни для кого в ЕС не секрет. Но стороны торопятся подписать совместные документы по «общим пространствам», и одним из аргументов в пользу этого приводится утверждение о некоей паузе в отношениях, которую якобы необходимо срочно заполнить. Но позвольте, даже формальный срок действия существующего соглашения Россия -- ЕС истекает только в 2007 году. До той поры у сторон есть твердая правовая база отношений и совершенно необязательно немедленно подменять ее «пространствами».

Единственная причина спешки -- желание европейцев привести политику на российском направлении в соответствие с теми отношениями, которые сложились у расширившейся Европы с другими странами «нового соседства». «Совместный план действий» с Россией ничем не отличается от аналогичных программ сотрудничества с государствами Магриба, Украиной или Молдовой. Разве что Украине в случае примерного поведения обещается перспектива полноценного членства в ЕС, а России только аморфная модель «интеграции без членства», дающая партнеру все, кроме права голоса.

Говорят, что соглашение по «общим пространствам» станет всего лишь промежуточным документом, рассчитанным на два-три года. Такой подход наивен. Никто в Европейском союзе, оставаясь в здравом уме и твердой памяти, не будет подписывать с Россией промежуточные документы с настолько ограниченным сроком действия. «Совместный план действий», даже если Москве удастся сделать его максимально неконкретным, станет долгосрочной программой сближения. Не случайно КЕС так внимательно относится к содержанию готовящихся документов. Под «пространства» Евросоюз будет подверстывать и новый «всеобъемлющий» договор с Россией на период после 2007 года. А учитывая нелюбовь российской стороны выступать с собственными проектами двусторонних документов, можно не сомневаться, что рыба нового договора будет написана в Брюсселе.

В основу этой рыбы будут положены интересы развития самого Евросоюза и его экономики. Ведь только в России почему-то считается неприличным подчеркивать важность защиты интересов национального бизнеса в отношениях с Евросоюзом. Даже опосредованная увязка повестки дня с интересами российских компаний считается дурным тоном и хамским лоббизмом. А высокопоставленные чиновники ЕС прямо говорят о том, что европейский бизнес требует удобного для себя формата отношений с Россией -- открытия рынка и приближения ее правовых норм к европейским. КЕС не стесняется того, что действует в интересах европейской экономики. Еще почти год назад она заявила о необходимости перехода в отношениях с восточным соседом от понятия «ценности» к категории «интересы».

Российские же переговорщики бьются, как львы, по вопросам, находящимся, мягко говоря, на периферии реальных интересов Брюсселя. Проблему прав меньшинств в Балтии, калининградского транзита или своего участия в делах СНГ представители КЕС могут обсуждать с Россией десятилетиями, что не мешает властям новых стран-членов проводить собственную политику. Зато в части экономических отношений наши европейские друзья очень энергичны. Как раз здесь действия российской стороны менее инициативны.

И последнее. Отличительной особенностью процесса подготовки «совместных планов действий» стала их закрытость не только от СМИ, но даже от представителей бизнеса и экспертного сообщества России и ЕС. Похожим образом дела обстояли 12 лет назад, когда Брюссель и Москва разрабатывали так и не выполненное в полной мере соглашение 1994 года. И сейчас российские и европейские административные структуры планируют совместное будущее в отрыве от своих работодателей -- граждан России и единой Европы. Есть опасение, что и реализовывать новые соглашения им придется самостоятельно. Без участия общества, деловой и научной элиты. И с таким же невеселым результатом.