На наших глазах смерть одного человека -- Папы Римского Иоанна Павла II -- оплакивает миллиард других людей. И это, среди прочего, важный повод задуматься о природе власти. О причинах ее силы и слабости. О том, почему одни правители, имея в беспрекословном подчинении и полном распоряжении армии и спецслужбы, средства массовой информации и гигантский чиновничий аппарат, вынуждены держаться за власть зубами или с позором покидать свой трон в расцвете сил, а другие обладают реальной властью над миллионами без пушек, танков и грубой политической пропаганды. Почему об одних скорбят, а других проклинают.

Власть, причем любая -- государственная, церковная, военная, оказывается по-настоящему сильной только тогда, когда опирается на яркую личность правителя и на четкую процедуру преемственности. На организм и механизм. Парадокс, но реальной властью в итоге обладает лишь тот, кто считает себя слугой, а не хозяином. Потому что главная задача власти -- служить людям. Хозяйствовать, но не хозяйничать.

Россия и постсоветское пространство переживают почти беспрерывные политические потрясения прежде всего потому, что практически повсеместно на этих территориях власть воспринимается ее обладателями не как миссия, не как служба или служение, а как собственность. Но власть принципиально отличается от собственности. С собственностью вы можете делать все, что вам угодно, а с властью не можете. Даже не потому, что так распоряжаться властью аморально, а потому что это еще и неэффективно.

У всех революций новейшего времени на постсоветском пространстве общий корень. И этот корень отнюдь не внешнее вмешательство, не сценарии "под копирку", будто бы пишущиеся в потаенных кабинетах зловещей "мировой закулисой". Везде, где произошли эти революции, власть применялась как собственность. Ею откровенно торговали, ибо покупка государственных постов стала там обычной практикой. Ее использовали как средство личного обогащения, то есть конвертировали в буквальную материальную собственность. Ее не хотели отдавать другим в законный день и час по законным процедурам. И ради сохранения власти пытались подделывать итоги выборов, как подделывают дензнаки или картины. Надо ли объяснять, что почти все вышесказанное применимо и к сегодняшней России?

Страх, подкуп, пропагандистская ложь только кажутся надежными, эффективными способами правления. На деле, когда "все схвачено", правители превращаются в заложников этой своей власти. Получается, что "схвачены" как раз строители таких "вертикалей". Они удерживают власть, но не управляют процессами. Они владеют собственностью, но не умами и сердцами людей. Эта власть силы потому и рассыпается в одночасье, что оказывается бессильной перед реальной историей, перед живой жизнью, перед презрением или хотя бы простым безразличием людей.

Как бы банально это ни звучало, но правитель вовсе не хозяин страны, нации или религиозной конфессии. Он выбран, назначен, призван, но он такой же простой смертный, как и все его подданные. Ему оказана честь, ему выпала миссия. Но это крест, а не награда, тяжкие обязанности, а не случайный бонус. Человечество даже специально напридумывало ритуалы -- коронации, инаугурации, клятвы на конституциях и церковных книгах, чтобы подчеркнуть особый характер власти. Ее магию и силу, ее ответственность и опасность.

Есть еще одна важнейшая черта природы власти, о которой мы должны вспоминать хотя бы в трагические моменты. Любая власть преходяща. Собственность, по крайней мере какую-то ее часть, вы можете унести с собой в могилу, а все остальное законно завещать своим родственникам. Власть, даже если она передается по наследству, как это происходит в династических монархиях или в Азербайджане, не является семейным бизнесом. Ею можно обладать, но нельзя владеть.

Мы все одинаково бессильны перед смертью. И уже хотя бы одно это должно избавить каждого из нас от чувства хозяев мира. Даже если у нас очень много власти и собственности. Даже если нам очень нравится играть чужими судьбами, как своими домашними игрушками.