Немногие балетные артисты выстраивают свою карьеру так тщательно, как Николай Цискаридзе, -- танцовщик ставит себе цель, маячок следующей роли, и идет к этой цели. Маячки обозначают очень внятный маршрут -- маршрут актера-романтика. Путь прокладывается разумом (договориться с этим театром, отказаться от этой роли, а вот эту требовать изо всех сил), но выбран инстинктом. Потому что перехлесты чувств, нестабильность, та самоотдача, что порой кажется чуть ли не старомодной, -- так танцевал Большой театр во времена великого балета 30-х--50-х, сейчас люди на сцене в общем берегут себя, это нормально, требовать иного негуманно, словом, все то, что к семи вечера сжимается в пружину и выстреливает на сцену танцовщиком, от которого зал начинает орать сумасшедшими, стадионными голосами, -- вот это все и есть Цискаридзе. Бывают актеры с просчитанной публичной стратегией -- это скажу, об этом промолчу, о сопернике -- «интересный танцовщик», об истеричке-балерине -- максимум «трудная партнерша». Цискаридзе откроет рот -- и точное злое словцо балетные будут цитировать годами. Он не умеет и не хочет ничего делать наполовину -- хоть разговаривать, хоть танцевать. Удивительно ли, что он захотел получить роль кавалера де Грие в макмиллановской «Манон» -- роль человека, в секунду влюбившегося так, что все границы -- обязательств семьи, общественного положения, чести -- не то что рухнули, но растворились в воздухе, будто их никогда не было? В репертуаре Большого «Манон» нет -- значит, Цискаридзе отправился в Мариинку.

Его кавалеру де Грие действительно семнадцать лет. В первой сцене, когда он встречает Манон, он неловок и чуть угловат (и надо видеть, как актер, плавностью своих движений способный заставить заплакать от зависти кошку, обозначает эту неловкость, чуждость пространству, вежливое желание никого не задеть -- не особенно осуществляющееся, отчего смущение все возрастает). Но выпускник философского коллежа в его трактовке явно превратился в поэта -- и балет стал историей именно о нем.

О том, как из потупившегося мальчика-отличника с аккуратной книжкой в руках вырастает яркий поэт, поэт не последний. И каждый монолог де Грие -- это его стихотворение. Первое -- в момент знакомства с Манон, для нее, первый опыт, полный неловкой риторики и с трудом разворачиваемых пышных фраз-арабесков. Ноги будто пробуют землю, текст складывается по учебнику, вот на секунду прорвалось живое чувство -- бросился к ее ногам, но смутился, вернулся, снова начал воспроизводить аккуратнейший шаблон. Вот знаменитый дуэт в спальне -- когда душа-тело поет и кричит одновременно, и преклонение тут, и страдание, и можно даже швырнуть возлюбленную, как горестную фразу, сломать размер, чтобы подчеркнуть чувство. Вот Америка, куда Манон сослали и куда де Грие отправился вслед за ней: любимую надо защищать от домогательств надзирателя, и вихрь вращений де Грие после его убийства, весь монолог, когда в прыжке нога вышвыривается как для удара, -- это буквальный призыв к восстанию, очень взрослый, жесткий и отчаянный одновременно. И, наконец, сцена смерти Манон на болотах, в которые они сбежали: де Грие ведет девушку по только ему видимому пути, он точно знает дорогу и указывает ее -- и не его вина, что визионерские подвиги оказываются героине не по силам, с возлюбленными поэтов такое иногда случается.

Тем более с этой возлюбленной. Ирма Ниорадзе превратила беззаконную прелесть юной Манон Леско (в книжке она еще моложе своего возлюбленного) в кропотливое перечисление приемов опытной куртизанки. Сухая, расчетливая (точно знающая, насколько приоткрыть ногу, чтобы привлечь внимание; когда толкнули и упала -- приподнявшая голову в «обмороке» -- подумавшая, не надо ли еще полежать -- и снова «отключившаяся»), ну ни капельки в де Грие не влюбленная, в игорном доме (он же бордель) ведущая себя как Мадам, а не авантюрная гостья, -- эта Манон, разворачивающаяся в дуэтах с сухим треском ветряной мельницы, могла стать увлечением только очень пылкого и неопытного молодого человека. Вот и получился у Цискаридзе спектакль о влюбленности танцовщика в танец, а поэта -- в поэзию. Которую -- по случайности -- он с этой женщиной спутал.