-- Знаете ли вы что-либо о московском концептуализме?

-- Очень сложно отвечать на вопрос, ответ на который вы, москвичи, знаете заранее. Или надеетесь его услышать Я, естественно, знаю о Комаре--Меламиде или Илье Кабакове -- как о крупнейших русских художниках, живущих в Америке. С Кабаковым мы даже работали вместе, причем еще до совместной выставки в Варшаве. Сотрудничество осуществлялось через венского галериста Петера Пакеша, который издавал концептуалистский журнал Durch. И я, и Илья Кабаков по его просьбе заочно сделали обложку для одного из его номеров. В 1988 году мы впервые встретились с Кабаковым в Нью-Йорке. Больше ничего ответить не могу.

-- Какая художественная традиция, на ваш взгляд, является базисом концептуального искусства?

-- Концептуализм разрешил конфликт между минимализмом и поп-артом. Концептуальные работы -- очень лаконичные, строгие по эстетике. И одновременно они имеют дело с готовыми объектами -- будь то конкретный предмет или страница из словаря. И подобного рода приемом мы обязаны поп-арту. Могу вам признаться, что мои работы, например, анонимно покупал Энди Уорхол, так что я в каком-то смысле жил на его деньги, не зная об этом.

-- В чем причина кризиса минимализма и абстракционизма с точки зрения концептуального искусства?

-- Они оказались в кризисе из-за того, что рынок обесценил значение этого искусства. Художник перестал бороться за значение. А ведь борьба за значение -- борьба с рынком в том числе. Значение не должно быть коррумпировано рынком. Рынок, конечно, участвует в определении этого значения, но художник обязан быть настолько талантливым и изобретательным, чтобы решающее слово осталось за ним.

-- Ваши впечатления о Первой Московской биеннале?

-- Честно говоря, когда ехал, особенно ничего не ожидал. Приятным сюрпризом оказался высокий уровень фестиваля. Многие российские художники представлены на международном уровне, точно так же как в Нью-Йорке или в Венеции. Проведение биеннале -- беспрецедентный шаг, включающий Россию в интернациональный артдискурс. Сегодня можно сказать определенно: Россия -- это полноправный игрок на международном поле.

-- Вы не думали о персональной выставке в России?

-- Мой полномочный представитель в России -- куратор Иосиф Бакштейн (замдиректора РОСИЗО и координатор Московской биеннале. -- Ред.). Возможная организация моей персональной выставки стоит у нас с ним в планах.

-- Почему главным для теории концептуализма вы считаете именно Витгенштейна с его теорией языка, а, например, не великого французского лингвиста Фердинанда де Соссюра?

-- Соссюр, конечно, тоже оказал на меня влияние, но он был самодовольным французом. В Витгенштейне же я ценю его постоянное сомнение.

-- Как сегодня вы относитесь к своему знаменитому тексту «Искусство после философии»?

-- Этот текст был опубликован, когда мне было 24 года. Тогда я вел страстную полемику с апологетами высокого модернизма -- абстракционистами, которыми идейно руководил критик Клемент Гринберг. И мне нужно было ввести в художественный контекст альтернативные стили и практики. Это был своего рода агитпроп. Но основную идею этой статьи я разделяю до сих пор.

-- В жизни, судя по всему, вы гедонист, а в искусстве -- аскет. Почему?

-- Из своих работ я вынул всю романтику и отдал ее жизни. Кстати, никто не купит мне виски?