Вчера в КНР торжественно отметили 80-летие Коммунистической партии Китая, которая уже полвека монопольно удерживает политическую власть. После распада социалистической системы в СССР и странах Восточной Европы «феномен КПК» воспринимается как всемирная загадка -- эта партия не показывает признаков близкого краха и продолжает укреплять свое могущество.

Первый съезд КПК состоялся 23 июля 1921 года в Шанхае. Тогда 12 делегатов, включая будущего вождя Мао Цзэдуна, представляли партию, в которой состояли всего 53 человека. К концу 2000 года партия объединяла уже 64,5 млн человек, или 5,2% населения.

КПК создавалась по следам российской революции 1917 года, первое десятилетие после прихода к власти в 1949 году китайские коммунисты почти полностью копировали сталинский опыт. Но в 60-е годы Мао Цзэдун решительно противопоставил свой курс политике КПСС и заставил КПК жить и мыслить независимо от «старшего брата», беспощадно уничтожив промосковски настроенную часть партийной бюрократии.

В свое время Мао Цзэдун поливал Хрущева бранью за недостаточную левизну, отказ от наследия Сталина и идею мирного сосуществования с империализмом. Ирония заключается в том, что для позднего брежневского руководства реформаторские идеи Дэн Сяопина образца 1978 года выглядели такой же крамолой, как и «ревизионизм» Хрущева -- для революционера Мао Цзэдуна. На заре китайских реформ советские эксперты презрительно описывали политику КПК как судорожное шараханье слева направо. Однако шедшая единственно верным «ленинским курсом» КПСС пошла ко дну, а успех откровенно капиталистических реформ неожиданно для всех дал КПК второе дыхание.


Демократизация без демократов

Китайские преобразования сопровождались острой внутриполитической борьбой -- под лозунгом «стабильности» реформатор Дэн дал жесткий отпор попыткам демократизации Китая. Во второй половине 80-х, когда СССР и Восточная Европа начали прощаться с социалистическим строем, «архитектор реформ» избавился от двух либерально настроенных генсеков КПК -- Ху Яобана и Чжао Цзыяна. Отставленный Ху умер от переживаний, а Чжао до сих пор сидит под негласным арестом за стенами одной из партийных резиденций. От советского понимания марксизма в Китае остался, пожалуй, лишь запрет попытки поставить под сомнение власть коммунистической партии.

Еще при Дэне верхушка КПК часто говорила о демократии, но на деле происходили централизация власти и усиление присутствия партии в представительных органах. В качестве суррогата многопартийности в Китае выступает отсутствовавшая в СССР практика «общественных консультаций» -- когда партия просит совета у парламентариев или технократов, тем можно говорить многое и даже критиковать. Но превратить то или иное мнение в официальную политику вправе только несменяемая партийно-государственная верхушка.

За пару недель до юбилея Цзян Цзэминь гордо заявил: КПК добилась успеха из-за того, что заставляла марксизм практически работать в интересах Китая. Однако запрет на употребление слова «приватизация» более не может скрыть того, что значительная часть государственных активов КНР уже перешла к новым хозяевам в ходе акционирования. Из детей партийной элиты сформировался слой «новых китайцев», хорошо поживившихся за счет использования родственных связей при переделе госсобственности.


Путь гоминьдана

Несмотря на впечатляющие достижения, КПК еще рано проситься в Книгу рекордов Гиннеса. Покойной КПСС 80 лет исполнилось в 1978 году (если считать от I съезда РСДРП), и в этом возрасте она выглядела здоровой и цветущей. Юбилей полувекового пребывания у руля госвласти КПК отпраздновала с огромной помпой не далее чем в октябре 1999 года. КПСС отмечала эту дату в 1967 году, и лишь редкий диссидент мог в тот год предсказать, что системе придет конец еще до наступления нового столетия.

Советские призраки продолжают терзать китайскую верхушку -- как сообщала гонконгская печать, в конце прошлого года генсек Цзян Цзэминь вновь сказал: «Надо бояться появления Горбачева внутри нашей партии». Альтернативой горбачевской модели могла бы стать управляемая демократизация сверху по тайваньскому образцу. Директор Французского центра исследований современного Китая Жан-Пьер Кабестан указывает на возможность «гоминьданизации» КПК. «В наши дни КПК еще более коррумпирована, чем Гоминьдан при Чан Кайши, в ее руках сконцентрирована вся политическая и административная власть, но она отказалась от амбиций контролировать любую общественную деятельность», -- заявил ученый в интервью нашей газете. Есть и другие параллели с Гоминьданом: КПК сокращает вмешательство в экономику, допускает иностранный капитал, общественные дискуссии стали более свободными, а в саму партию потянулись молодые технократы и капиталисты. Юбилейная статистика свидетельствует, что 46% членов КПК моложе 45 лет, заметно растет число партийцев среди студентов. Однако полное принятие «тайваньской модели» требует от КПК создания собственной, независимой от государства экономической империи, которая финансировала бы ее победы на состязательных выборах, а также постепенно вводить такие выборы. Как считает профессор Кабестан, КПК пока не делает ни того, ни другого.


Три представительства

Внутри Китая нет единства мнений относительно будущего КПК, считает профессор ИМЭПИ РАН Лев Делюсин. Леваки уверены, что КПК перерождается в выразителя интересов нарождающейся буржуазии. Противники реформ и демократии выступают с жестких национал-патриотических позиций, упрекая Цзян Цзэминя в излишней мягкости по отношению к американскому империализму. Как полагает профессор Делюсин, наиболее жизнеспособна позиция тех сил внутри КПК, которые стараются спасти ее влияние путем постепенного превращения в партию социал-демократического типа. Вероятность такого развития событий подтверждает массированная пропаганда внутри Китая выдвинутого Цзян Цзэминем лозунга «трех представительств». Это означает, что КПК выражает теперь интересы не рабочих и крестьян, а всего народа в целом, а также передовых производительных сил Китая (читай -- бурно развивающаяся рыночная экономика), и передовой культуры (интеллигенция).

Профессор Бостонского университета Джозеф Фьюсмит отметил, что КПК придает особое значение намеченному на осень 2001 года XVI съезду партии, на котором Цзян Цзэминь должен покинуть посты генсека и президента. Ученый полагает, что лозунг «трех представительств», выдвинутый властью в ответ на требования проведения политических реформ, станет одной из ключевых тем будущего съезда. Важна уже сама постановка вопроса о том, как КПК должна представлять интересы китайского народа, -- это указывает на то, что старые ответы перестали удовлетворять как народ, так и саму верхушку, заключает Фьюсмит.

Вслед за укреплением имиджа КПК как «общенародной партии» вполне может последовать смена вывески на «соцпартию» или «народную партию» -- уж слишком плохо вяжется нынешний китайский капитализм с традиционным понятием о коммунизме. Пока большинство китайцев верит в то, что «чашка риса важнее свободы слова», КПК может спокойно продолжать уникальный опыт эволюции от ультралевого маоизма к сытному буржуазному «дэнсяопинизму».