Классик бельгийской литературы Шарль де Костер в «Легенде об Уленшпигеле» рядом с непокорным и ироничным, но честным и целеустремленным Тилем вывел добродушного толстяка Ламме Гудзака, всегда мечтающего вкусно поесть и вволю попить пива. Один без другого не отразил бы бельгийского национального характера. Впрочем, о таковом можно говорить условно: ведь Бельгии во времена героев романа и в помине не было. Ей всего 170 лет. Кто же такие бельгийцы, чья страна с 1 июля заступает на пост председателя Евросоюза и до конца года будет формировать его политику?

Судя по данным статистики, они работают в среднем меньше, чем остальные европейцы, их трудно застать на службе, что почему-то не сказывается на уровне жизни. Они много курят и чаще других гибнут на дорогах, но живут так же долго, как и среднестатистический европеец. Возможно, потому что у них врачей на душу населения больше, чем где-либо на Старом континенте. Бельгийцев 10 миллионов, и по плотности населения Бельгия уступает в Европе только соседним Нидерландам.

Окружающие знают о ней немного. Ее судьба -- быть в тени Европейского Союза и НАТО, штаб-квартиры которых находятся в Брюсселе. Более тысячи иностранных журналистов, населяющих эту мекку, почти не пишут о приютившей их стране. Только если вдруг произойдет что-то очень «жареное» или «клубничка». Как-то на отдыхе в Испании соседи по интернациональному столу, узнав, что я приехал из Бельгии, смогли вспомнить лишь бельгийский шоколад, пиво и педофилов. Бельгийцы обижаются, хотя и не отягощены комплексом национальной гордости (но кому же такое понравится). Да, все они сознают себя гражданами Бельгии, но прежде -- фламандцами или франкофонами, а в Брюсселе -- все чаще просто европейцами. А на первом месте -- принадлежность к семье, кругу друзей и коллег, малой родине.

Если судить по местной прессе, то страна раздираема конфликтом между фламандцами и франкофонами. Они действительно не похожи друг на друга. Никак не выяснят, кто у кого на иждивении. В Антверпене или Левене могут отвернуться, если вы пытаетесь объясниться по-французски. Но только в страшном сне можно вообразить их стреляющими друг в друга. За семь лет жизни в Бельгии я убедился, что сведения об остроте конфликта несколько преувеличены политиками, которые делят свой пирог. К государству бельгийцы относятся с иронией. Ворчат, заполняя налоговые декларации (налоги здесь одни из самых высоких в Европе). Из государственных институтов больше всего ценят полицию, которая не мозолит глаза на улице, но поможет, когда надо; систему социального обеспечения, которая позволяет достойно жить даже отъявленным неудачникам, не говоря уж о стариках и больных; систему образования, далеко не худшую в Европе, но общедоступную. На последнем месте -- политика. Особенно та, что вершится на федеральном уровне. Ею мало кто интересуется. Разве что очередной скандал о коррупции.

Один раз на моей памяти миллион бельгийцев вспомнили о государстве и вышли на демонстрацию с белыми воздушными шарами. Пресловутые педофилы насмерть замучили пятерых девочек. «Где люди, которым мы платим за управление государством? -- спрашивали демонстранты. -- Почему они не могут защитить наших детей? Пусть уходят». И министры ушли. Сами, не дожидаясь выборов. Бельгийские города привыкли не зависеть от королей, герцогов и кардиналов. На центральной площади -- не дворец, не собор, а ратуша с колокольней в окружении домов гильдий и цехов. Величайшее здание в Бельгии -- не королевский замок, не парламент и тем более не резиденция правительства, а Дворец юстиции. Бельгийцам удалось осудить пребывавшего в должности генерального секретаря НАТО Вилли Класа за прошлые финансовые грехи на посту в бельгийском правительстве. Бельгия считает, что виновных в преступлениях против человечности можно и нужно судить в любой стране независимо от их гражданства и места преступления. Брюссель до конца сопротивлялся отъезду в Чили арестованного в Англии Пиночета. В Брюсселе к длительным срокам приговорены четверо граждан Руанды, виновных в организации геноцида. Прецедент повлек за собой иски против израильского премьера Ариэля Шарона и других подозреваемых. Права человека не имеют государственных границ.

Если верить опросам и статистике, бельгийский характер состоит из парадоксов. Бельгийцы слывут самыми ярыми расистами в Европе, во втором по величине городе страны -- Антверпене -- на прошлогодних выборах профашистский Фламандский блок получил больше всего голосов и занял треть мест в городском совете. Но это одна из самых мусульманских стран Западной Европы: четверть населения Брюсселя молится Аллаху. С нынешнего года в национальный праздник отменена служба Te Deum с участием королевской семьи в католическом соборе: бельгийский монарх -- король не только католиков. Более половины опрошенных бельгийцев за то, чтобы выдворить восвояси даже законно обосновавшихся в стране иммигрантов, если те не нашли работы. Тем не менее в Бельгии одно из самых либеральных законодательств в области приема беженцев. Членами советов многих брюссельских общин избраны выходцы из нищих стран Африки и Азии, но здесь не очень любят наших соотечественников, приехавших с деньгами искать лучшей жизни. Майский демарш с отказом выдавать визы всем россиянам был неуклюжим жестом даже по признанию самих бельгийцев. Но нет дыма без огня.

Национальный характер с десятилетиями меняется, и в последнее время в Бельгии все больше звучит слово «толерантность». Не только в отношении к иммигрантам, но и в отношении права человека распоряжаться своим телом, строить личную жизнь. В католической стране узаконены аборты, сожительство практически приравнено к браку, скорее всего парламент примет законопроект, разрешающий однополые браки гомосексуалистов, в стадии рассмотрения законопроекты о легализации легких наркотиков, проституции.

В строительстве Евросоюза каждая страна ищет свой интерес. Франция, которой в одиночку не под силу амбиции великой державы, стремится реализовать их через мощь Единой Европы, но не растворяясь в европейском котле. Она видит себя интеллектуальным и духовным лидером Старого континента. В Германии в силу исторических причин о великодержавности непристойно говорить вслух. Но немцы видят себя экономическим центром Европы без государственных границ. Англичане вступили в союз, чтобы не оказаться на политической обочине и сохранить влияние на континент. Они хотели бы сделать из ЕС нечто вроде зоны свободной торговли и не более. Бельгии трудно претендовать на роль лидера, и она не боится уступить часть своей государственности союзному центру. Ей выпала доля организовать последние приготовления к введению наличной валюты евро. На стороне правительства, судя по опросам, -- полная поддержка граждан, которые выступают и за евро, и за общую внешнюю политику, и за создание европейской армии, и за превращение Еврокомиссии в правительство ЕС, и даже за всеобщие выборы «президента Европы». Бельгия, потрепавшая нервы французам на прошлогоднем саммите в Ницце и проявившая себя лидером малых стран ЕС, постарается продолжить свой «проевропейский» прорыв. Бельгийское председательство обещает быть ярче шведского -- корректного, но минималистского. Придется иметь дело с потомками Уленшпигеля и Ламме Гудзака.