Ситуацию на нашем издательском рынке (во всяком случае в том, что касается издания переводной литературы) можно с прямотой охарактеризовать так: очевидный дрейф в сторону посредственности. Совсем недавно была обескуражена банальным вопросом, свалившимся на меня как гром среди ясного неба: «Что почитать?» Я могу рассказать сюжеты десятка свежих романов, но это не значит, что их стоит читать. Клянусь, я пребывала в замешательстве. Рекомендовать крепких англоязычных «хорошистов», конечно, можно. Вот только если по долгу колумнистской службы задаться целью читать их по три порции в неделю, то в конце концов вынужден будешь прийти к выводу, что они похожи между собой, как Содом и Гоморра. От трафаретной социальной сатиры и ироничного подхихикивания англичан дуреешь ничуть не меньше, чем от экзистенциального нытья французов.

Можно, конечно, бесконечно ставить на старую испытанную гвардию. Только надо учитывать, что энный роман Бенаквисты, Мураками, Остера, Кэрролла -- совсем не то, что первый, и тем более второй. В литературных пристрастиях, как и во всех других, время острых эмоций и всепрощения быстро проходит. Фирменные ходы прежнего кумира надоедают точно так же, как привычки бывшего возлюбленного.

Тем не менее издательство «Эксмо» «обогащает» ассортимент магазинов «Ночами оракула» Пола Остера, «АСТ» готовит к изданию нового Бенаквисту, в «Азбуке» выходят «Сказки о Курте» наивного минималиста Эрленда Лу. Сам Лу в который раз спешит посетить Россию, где его ждут холод, водка и любовь. Короче, рисковать не хочет никто. Или практически никто. И поэтому сейчас, как никогда, хочется отдать должное новым проектам, даже если их эстетическая позиция не всегда близка или понятна.

Издательство «София» запустило этим летом серию (не побоюсь этого слова) под названием «Ален де Боттон». На данный момент вышло уже три романа: «Опыты любви» (перевод М. Базиян), «Динамика романтизма» (перевод Н. Рудницкой), «Утешение философией». Четвертый, «Целуй и говори», вот-вот появится на прилавках. Сюжеты этого молодого англичанина с кондитерской фамилией, по правде говоря, обескураживают. Иначе как «парень встречает девушку» их и пересказать невозможно. Идет ли речь о Хлое из «Опытов» или об Алисе из «Динамики» -- суть от этого не меняется. Одна занимается дизайнерскими разработками, другая работает в рекламном агентстве -- они типичные представительницы яппиизированного и невротизированного поколения жителей мегаполиса. Среднестатистический английский писака свел бы их историю к ироничной социальной критике. Автор, пришедший в литературу через колонку глянцевого журнала, написал бы очередной сюжетец о толстушке-неудачнице, через тернии лезущей к звездам. Но 35-летний Боттон отверг эти «наработанные» способы изложения любовной истории.

Его персонажи вызывающе лишены индивидуальности. Это подопытные кролики, на примере которых он демонстрирует стереотипы поведения влюбленных в современном мире. В подобном изложении есть легкий налет шизофрении. Автор (он же «я») описывает происходящие с ним события (человек переживает любовную горячку -- ни больше ни меньше), но при этом умудряется приседать на каждом шагу и подолгу комментировать каждое совместное действие. Комментарий этот упакован в благородную форму философского трактата. Названия глав -- «романтический фатализм», «сближение в подтексте», «любовь или либерализм» -- собьют с толку кого угодно. Боттон собирает на консилиум весь цвет современной философии. Это своеобразное переложение «Фрагментов речи влюбленного» Ролана Барта. Только Барт говорил об индивидуальном опыте, а Боттон нарочно ищет общие места. В этом кухонном философствовании есть грустная насмешка. Автор фиксирует зарождение новой генерации уличных мудрецов: философ социализированный. В новом мире философия годится только для того, чтобы быть подспорьем в решении насущных проблем.

Издательство «Ad Marginem» чаще радует своих поклонников радикальными жестами на поле отечественной литературы. Зарубежных писателей «АМ» выбирает подолгу и издает осторожно. Но, как правило, всегда выстреливает в десятку. Актуальны были в свое время снобистские роудмуви Кристиана Крахта. Повести восточного немца Инго Шульце по-прежнему считаются одним из самых ярких литературных явлений на постсоветском пространстве.

Роман бывшего ресторанного критика Уилла Селфа «Кок'н'булл» (перевод Д. Симановского) не проходит по разряду «глянцевой литературы». У русского обывателя «Кок'н'булл», возможно, вызовет шок и даже наверняка удостоится обвинений в «порнографии».

«Кок'н'булл» -- история «два в одном»: одновременно бульварный роман «Кок» и фарс «Бул» (согласно комментариям самого автора). В одном случае про девушку, у которой вырос пенис, в другом -- про юношу, у которого под коленкой образовалось влагалище.

Тем, кто начнет морщиться после такой аннотации, советую почитать в тишине Гоголя и ответить на вопрос: почему, к примеру, «нос» может перемещаться, а другие органы -- нет? На самом деле у Селфа речь не идет о метаморфозах человеческого тела. Проблемы его романа куда актуальнее и неразрешимее. К телесным драмам нас приучила пластическая хирургия. Но в вопросах половой самоидентификации никакой хирург не подспорье. Согласно новейшим социологическим теориям жители больших городов бисексуальны по своей сути. Мы давно смешали свои гендерные карты, и традиционные представления о мужественности и женственности больше не работают. Современный человек мутирует на всех уровнях: роман Уилла Селфа именно об этом.

Тем же, кто всерьез заинтересовался вопросом мутации, советую прочитать новый опус славного профессора Фрэнсиса Фукуямы «Наше постчеловеческое будущее» (АСТ, перевод М. Левина). Фукуяма прогнозирует наступление новой эры, с оптимизмом доктора Менгеля глядя в недалекое будущее человечества. Грядет серьезная мутация человека как биологического вида. Последствия таких гуманных изобретений, как искусственное оплодотворение, разведение овечек Долли и генетические модификации растений, не замедлили сказаться. Современный человек уже не тот, каким был прежде. Скоро все мы превратимся в блестящих и неунывающих андроидов, если только птичий грипп не обрушится на нас прежде времени. Впрочем, верить профессору Фукуяме совсем необязательно. Он уже прогнозировал в конце 80-х конец истории: а чем все в результате обернулось?