На вопросы «Энергии Европы» отвечает генеральный директор Еврокомиссии, ответственный за энергетику и транспорт, Франсуа Ламуре.

-- Насколько продвинулся энергетический диалог между Россией и ЕС, старт которому был дан на саммите в Париже в октябре прошлого года?

-- После саммита, на котором было принято это решение, мы вместе с вице-премьером России Виктором Христенко и представителями всех стран -- членов ЕС договорились о создании четырех рабочих групп, в них входят эксперты обеих сторон. Их задача -- в сжатые сроки определить приоритетные направления энергетических переговоров. С февраля группы несколько раз встречались в Москве и Брюсселе под председательством российских и европейских представителей. Сейчас эксперты, которые находятся в контакте с представителями бизнеса, заканчивают работу над отчетом. Он ляжет в основу подробного доклада, который мы с г-ном Христенко представим на следующем саммите Россия--ЕС в октябре. Мы уже определили круг наиболее важных тем. Это достижение большей прозрачности энергетического рынка, оценка нынешнего состояния нефтяной и газовой инфраструктуры, график проведения реформ, необходимых для увеличения европейских инвестиций в российский ТЭК. Кстати, мне кажется, что российским реформам может быть полезен опыт ЕС по созданию единого энергетического рынка. Еще одно перспективное направление -- совместные меры по борьбе с глобальными изменениями климата: внедрение энергосберегающих технологий и введение в действие механизмов Киотского протокола.

-- В последнее время некоторые эксперты говорят, что падение цен на нефть может замедлить реализацию «плана Проди» о существенном увеличении поставок альтернативных энергоносителей, прежде всего российского газа, в Европу. Ведь по сравнению с прошлым годом проблема не так остра.

-- Хочу вам напомнить, что нефть сейчас стоит около 28 долларов за баррель, называть это «падением» весьма смело. Действительно, цены несколько снизились по сравнению с сентябрем--ноябрем прошлого года, когда brent стоил 32 доллара. Но и сейчас они в три раза выше, чем в декабре 1998 года. На мой взгляд, это слишком высокая цена. Но диалог с Россией мы начали не из-за сиюминутной конъюнктуры на мировом рынке нефти. В течение 20 лет мы намерены постоянно повышать уровень потребления энергии в ЕС, в общей сложности он вырастет на 11%, причем потребление газа увеличится примерно на 28%. Россия -- крупнейший внешний поставщик газа в ЕС, на ее долю приходится около 41%. И возможно дальнейшее расширение поставок. При этом мы отлично понимаем, что главная задача российских производителей -- обеспечение потребностей внутри страны, и Евросоюз со своей стороны готов внести вклад в ее решение, прежде всего посредством внедрения новых технологий. По нашим расчетам, энергосберегающие технологии позволили бы России сэкономить значительные объемы энергоносителей -- до 400 млн тонн нефтяного эквивалента. Это сопоставимо с нынешним уровнем добычи природного газа, который составляет 490 млн тонн нефтяного эквивалента. Еще один важный момент: подход ЕС к вопросам энергетической безопасности существенно отличается от подхода американской администрации. Вместо того чтобы добиваться более эффективного использования энергии и развивать энергосбережение, США делают ставку на увеличение собственного производства, а это наносит ущерб экологии. Евросоюз же полностью привержен обязательствам, принятым при подписании Киотского протокола, и стремится уменьшать расход энергии, прежде всего в области транспорта и строительства.

-- А когда можно ждать конкретных результатов, например, контрактов по строительству новых газопроводов?

-- Вы не совсем верно понимаете суть энергодиалога. Его целью не является заключение новых контрактов по выгодным поставкам газа в Европу. Это вообще выходит за рамки полномочий Еврокомиссии, это вопрос частных компаний. Мы же обсуждаем более глобальные вопросы: взаимный интерес России и ЕС в энергетической сфере, их взаимная зависимость. Диалог идет успешно и будет продолжаться при полной политической поддержке обеих сторон. И это важная предпосылка для бизнесменов при принятии деловых решений.

-- Насколько, на ваш взгляд, реально увеличение европейских инвестиций в российский ТЭК?

-- По примерным оценкам, до 2020 года в топливно-энергетический сектор России нужно инвестировать от 460 до 600 млрд долларов. Из них 100 млрд -- это газовая отрасль, 200 млрд -- нефтяная и 60 млрд -- развитие АЭС. Чтобы такие вложения стали реальными, нужен четкий график структурных реформ. Во-первых, необходимы шаги, которые будут ясно свидетельствовать об улучшении инвестиционного климата. К ним относятся ратификация Энергохартии, предоставление упрощенного режима для европейских инвесторов, разработка специального российско-европейского механизма для быстрого разрешения возникающих споров, создание действенных инструментов для уменьшения некоммерческих рисков. Во-вторых, приоритетом должна стать реформа естественных монополий, открытие внутреннего энергетического рынка для большей конкуренции и общее улучшение атмосферы для свободного предпринимательства. Это развитие систем транспортировки энергоносителей и доступ к ним, реформа тарифной политики, повышение ответственности потребителей, защита прав собственности, совершенствование системы договорных отношений, принятие полноценного законодательства о разделе продукции. Почему бы не использовать средства, выделяемые ЕС в рамках технического содействия, для привлечения высококвалифицированных специалистов в области раздела продукции, чтобы усовершенствовать законодательную базу в этой сфере? Наш диалог должен увенчаться конкретными результатами в том, что касается защиты инвестиций и процедуры разрешения споров. Если это удастся, это значительно облегчит инвестиции европейских компаний и финансовых организаций.