Завершена публикация дневников Жуковского -- за 13-м томом Полного собрания сочинений и писем (о нем см. «Время новостей» от 3 марта) последовал том 14-й. Впервые богатейший материал сведен воедино и тщательно откомментирован; в приложении помещены «краткая» (на самом деле -- ох какая пространная!) летопись жизни и творчества (составлена главным редактором Собрания -- Александром Янушкевичем) и послужные списки Жуковского -- радоваться надо. Не получается.

И вот почему. Вышедших томов не 14, а всего четыре. Первый увидел свет в мае 1999 года, второй -- в сентябре 2000-го. Ощутимого общественного резонанса эта грандиозная работа филологов из Томского университета не вызвала -- благодарные коллеги радовались втихомолку. Затем издание встало: нет денег. 12 марта 2003 года Янушкевич опубликовал в «Русском журнале» статью с названием «Персона нон грата». Таковым оказался человек, которого Пушкин называл «отцом», наставник царя-освободителя, наконец просто великий поэт (как ни ужимай русский Парнас, без Жуковского он немыслим), чье наследие никогда не было издано на должном уровне. В той же статье Янушкевич сообщал о том, что, кроме уже сданных в издательство («Языки славянской культуры») дневников, полностью готовы пять томов, а работа над еще тремя будет вскоре завершена. Мало того, что Собрание выпускается практически «на общественных началах» (между тем архивы Жуковского сосредоточены не в Томске, а в Петербурге -- оцените «командировочный» аспект!), делают его университетские преподаватели. Что такое педагогическая нагрузка в губернском вузе и какая там зарплата, объяснять, думаю, излишне.

Дальше арифметика. За пять лет -- четыре тома. Запланировано 20. При взятых темпах оставшиеся 16 томов будут выпускаться еще 20 лет. Стыдно и страшно. И справедливые толки о подъеме издательского дела и государственной поддержке достойных книг тут не помогут. Славных новинок хватает -- спасибо и тем издателям, что помнят о просветительской миссии, и федеральной программе, и грантодателям. Но и большее изобилие не заслонит чудовищного небрежения приоритетами, что видно в истории с ПССиП Жуковского. И не только с ним. Давным-давно брошено на середине академическое издание «Истории Государства Российского» (а о «полном» Карамзине и речи нет), на третьем томе застряло ПСС Владимира Соловьева, репрезентативное Собрание Фета (а его у нас тоже никогда не было) еще в худшем положении, чем свод Жуковского. Это случаи бесспорные -- вроде бы объяснять, что значат для русской культуры Карамзин, Жуковский, Фет и Соловьев, сейчас уже не надо.

Безвыходных положений не бывает -- глупо маскировать этим псевдонимом паралич воли, равнодушие и цинизм. Не важно, на какие деньги -- государственные или частные (они, кстати, делаются не только на нефти, но и на книгах) -- будут выпускаться фундаментальные собрания классиков, задвинутых советчиной в тень. Не важно, каким издательствам будет доверена эта миссия. (Почему бы таким собраниям не быть распределенными меж разными фирмами?) Важно другое: гибель этих изданий (а она вполне реальна) будет на совести и государства, и денежных людей, и культурного сообщества.