Не всей, разумеется, -- у канторов и классических скрипачей есть свои залы, своя публика и свои организаторы. Специальность «Дома» -- этника и авангард, традиции и новаторство как единое целое.

«После Освенцима не может быть поэзии», -- написал философ и музыкант Теодор Адорно. И, как мы теперь уже хорошо знаем, ошибся. Но доля истины в словах все же была: под сомнение была поставлена сама идея поступательного линейного прогресса, в том числе и в музыке. Кто бы мог подумать, что последователи самого главного довоенного композитора-авангардиста Арнольда Шенберга (между прочим, одного из учителей Адорно) сегодня перестанут стыдиться местечковых песен и танцев. И вспомнят вроде бы уже забытое за время второй мировой войны слово «клезмер». Буквально -- «музыкальный инструмент», фактически -- свадебный или уличный музыкант. А музыка восточноевропейских клезмеров распространится далеко за пределы еврейской диаспоры. Это до войны композитор Гершвин сочинял «Голубую рапсодию». Голубая означает блюзовая, то есть одновременно и африканская, и американская. А через полвека, наоборот, чернокожий кларнетист Дон Байрон прославится диском с песнями автора популярных еврейских мелодий Мики Каца. А кларнетист из свадебного оркестра Жора Фейдман сделается солистом Израильского симфонического оркестра. В начале декабря в Москве ждут его коллегу пианиста Юри Кэйна, отыскивающего синагогальные мотивы в симфониях Густава Малера. У лидера японского поставангарда Казутоки Умезу, недавно выступавшего у нас с прог-роковым квартетом, у него дома в Японии есть целых два клезмерских проекта -- большой оркестр и «уличный» ансамбль.

У нью-йоркского трубача Фрэнка Лондона тоже как минимум два таких ансамбля: с фольклорно-свадебным репертуаром (приезжающие на клезмерфест The Klezmatics) и авангардным джазом на синагогальные темы (Hassidic New Wave). Вспомним, с каким успехом выступала в июне «Электрическая Масада» саксофониста Джона Зорна, основателя звукозаписывающей фирмы с программным названием «Цадик».

Музыка клеземеров -- это музыка Восточной и Юго-Восточной Европы, поэтому в Финляндии любители трансильванско-еврейского репертуара называют себя Doina Klezmer (дойна -- румынский протяжный напев), а в Израиле, для которого клезмеры почти такая же экзотика, как в Японии, -- «Крузенштерн и пароход», с прозрачным намеком. Кроме перечисленных в Москву приезжают аутентично-этнографическая «Минская капелла» и легендарный пианист-авангардист Бора Бергман. До последнего времени невероятный в буквальном смысле слова виртуоз, способный левой рукой играть партию правой (и наоборот), Бергман на седьмом десятке вспомнил о своих еврейских корнях. И в прошлом году выпустил диск «Восемь медитаций» в жанре вариаций на синагогальные темы, вызвавший шок в новоджазовых кругах. «Прекрасный старый мир» называлась одна рецензия на этот диск. И наверняка рецензент знал, что эта аллюзия к антиутопии Олдоса Хаксли «Прекрасный новый мир» еще и название одного клезмерского ансамбля, который воссоздает музыку еврейкой диаспоры до Освенцима. Добавим, до 11 сентября 2001 года и до Беслана.