Дискуссии на тему, не опасно ли отдавать особняки и усадьбы в частные руки, только разгораются. Даже сторонники приватизации зачастую видят в инвесторах неизбежное зло, поскольку покупатели исторической недвижимости непременно будут перестраивать ее под собственные нужды. Принято считать, что в самом лучшем положении находятся те памятники, которые реставрируются и затем содержатся за счет государства. Ваш корреспондент побывал на только что отреставрированных объектах, как приватизированных, так и находящихся в муниципальной собственности. Сравнение однозначно получилось в пользу частников.

Весной этого года завершилась реставрация дворца князя Дурасова в Люблине. Работы проводились за счет московского Главного управления охраны памятников (ГУОП), которое планирует сдать дом в аренду. Люблино -- одна из самых интересных загородных усадеб начала XIX века, попавших ныне в черту Москвы. Существует предание, что этот дворец чудак и сумасброд генерал Николай Александрович Дурасов возвел в форме пожалованной ему звезды Святой Анны -- здание действительно имеет в плане крест, в середину которого вписана окружность. Осуществил замысел хозяина архитектор И.В. Еготов, ученик М.Ф. Казакова. В одном из усадебных флигелей был известный на всю Россию крепостной театр.

Казалось бы, абсолютно логично, что реставрацией памятника такого класса занимался город, а не частный инвестор. Однако результат оказался, мягко говоря, неожиданным. Реставраторам удалось воссоздать в соответствии с подлинником внешний вид дома, роскошную настенную и потолочную роспись в стиле гризайль в парадных залах. На этом перечень успехов заканчивается. Кроме трех залов все остальные помещения дворца представляют собой обычные офисные комнаты с торчащей проводкой, отделанные белыми жидкими обоями. Вследствие неловкой перепланировки окна некоторых офисов почти полностью загораживает с внешней стороны колоннада. Но, что самое печальное, не было даже попытки воссоздать окружение дворца -- английский пейзажный парк, с прудом, изящными малыми формами, просторными лужайками и аллеями. Сейчас главный дом усадьбы полностью скрыт в зарослях от глаз человеческих. До неузнаваемости перестроенные флигели и здание театра перемежаются с новоделами, пивными павильонами и прочими атрибутами парка культуры и отдыха трудящихся хрущевской эпохи.

В чем причина такого странного подхода к реставрации? Ответ, в общем-то, ясен: проектировщики, не имея представления о том, что именно будет находиться в здании, попытались учесть самые разные нужды. Первоначально дворец предполагалось использовать в представительских целях. Однако ближайшее окружение дома да и сам район, где он расположен, не слишком привлекательны для представительства солидной фирмы. Поэтому на всякий случай во дворце решили предусмотреть обычные офисы. Но арендаторам, ищущим помещения под офисы, естественно, не нужны дворцовые залы. Английский парк в аренду не сдашь, поэтому его и вовсе не восстанавливали. Самый логичный вариант -- отдать здание под музей -- был отброшен как не окупающий расходов (по нашим сведениям, более 10 млн долл.). В итоге усадьба пустует уже несколько месяцев, очередей из арендаторов не наблюдается.

Как это ни странно, в деле восстановления исторического наследия и корректной адаптации его к современным нуждам Москва оказалась позади провинции. Многолетний опыт наработан, в частности, в маленьком живописном городке Плес, всем известном по картине Левитана «Над вечным покоем». 80% домов в исторической части города -- памятники архитектуры или средовой застройки. Функцию органов охраны памятников здесь по сути выполняет Плесский государственный музей-заповедник, контролирующий процесс реконструкции и нового строительства от проекта до сдачи в эксплуатацию. Уже с начала 90-х столичные жители стали покупать в Плесе дома как для проживания, так и в различных коммерческих целях. Процесс совмещения интересов собственников и заповедника проходил очень непросто -- никто не хотел считаться с требованиями каких-то там музейщиков. Однако последние проявили необходимую в таких случаях твердость. Был даже создан прецедент судебного разбирательства с инвестором, серьезно отклонившимся от утвержденного проекта. Суд обязал собственника привести здание в соответствие с реставрационными нормами. В итоге дом, купленный десять лет назад, до сих пор не принят госкомиссией и, следовательно, полноценной собственностью считаться не может. Подобная принципиальность повлияла на инвестиционный климат в Плесе в лучшую сторону: инвесторы говорят, что там, где ясны требования и не берут взяток, легче работать. В настоящий момент питерский предприниматель Алексей Шевцов купил в городе 20 объектов недвижимости под проект так называемой «рассеянной гостиницы». Ветхие городские усадьбы реставрируются по уже отлаженной процедуре: на основе архивных описаний и фотографий составляется проект дома, от общего силуэта до рисунка наличников, который утверждается заповедником. Музейщики наблюдают за ходом работ и отступать от проекта не дают. Разумеется, когда речь идет не об особо ценных памятниках, а о средовой застройке, совместными усилиями инвестора, архитекторов и заповедника вырабатываются некие компромиссные варианты -- нынешним владельцам, как правило, нужны большие площади и несколько иные внутренние планировки. Возле одной из плесских усадеб я наблюдал, в частности, такую картину: с фасада рабочие укладывали традиционные круглые бревна, а на заднем дворе возводилась пристройка из современного бруса. Закончат фасад -- пристройку не будет видно, но необходимое количество квадратных метров гостиничной площади она добавит.

Сохранение внешнего облика и интерьеров (если они имеются) -- это обязательные условия при освоении памятников инвесторами. Есть и множество других разных способов донести информацию об истории дома, его оригинальном замысле и первых хозяевах. В переделанной под маленький отель усадьбе Плешановых в Ростове Великом висят портреты прежних владельцев и старинные фотографии этих мест. А в доме церковного писателя середины XIX века Ивана Белюстина в Калязине, приобретенном для себя лично предпринимателями Кононовыми, собралась целая коллекция предметов мебели, картин, икон -- все это для создания аутентичной обстановки разыскивали по деревням Тверской области.

Подобные более или менее корректно сделанные отсылки в прошлое вплоть до раскрытия фрагментов старых стен мне доводилось видеть и в других реконструированных исторических объектах. Что делать? Ведь воссоздание памятников -- это не чистое искусство, а скорее, искусство компромисса. Который всегда возможен, если бывшим дворцам и усадьбам придумано разумное применение.