В рамках гергиевского фестиваля на площадке Театра Льва Додина состоялся проект, чей жанр практически невозможно определить. Спектакль «Царь Демьян» -- плод коллективного труда пяти композиторов из обеих столиц (Вячеслава Гайворонского, Леонида Десятникова, Ираиды Юсуповой, Владимира Николаева и загадочного объединения ТПО «Композитор»), режиссера Виктора Крамера, художника-концептуалиста Александра Бродского, светового мастера Глеба Фильштинского и театрального продюсера Эдуарда Боякова. Так заявлено в программе. Однако все знают, что «Демьян» -- прежде всего плод фантазии куратора проекта, известного музыкального критика и практически неизвестного композитора Петра Поспелова. Его-то музыка и скрывается за перестроечной аббревиатурой -- ТПО. Его-то антиавторские устремления и привели к тому, что первый кирпич в деле фабричного производства современных опер можно теперь считать положенным.

Современных опер должно быть много -- как, например, фильмов; а впятером их писать легче и быстрее, чем одному, -- примерно так мыслит Поспелов. Налаживание этого необычного процесса еще впереди. Пока же есть то, что есть, -- удачный, веселый и ни на что не похожий спектакль. Все в нем чин чином: молодежный оркестр и певцы из Мариинки, дирижер Мариинского театра Александр Титов, отличный хор Юлии Хуторецкой и художественное благословение Валерия Гергиева. По сравнению с тут же приходящим на память прошлогодним монументальным проектом Поспелова -- «Страстями по Матфею» -- «Демьян» получился гораздо лаконичнее и профессиональнее. При всех своих недоделках он имеет вид готового к употреблению продукта.

В «Демьяне», не испугавшись очевидного риска, сошлись профессионалы и мечтатели, рефлектирующие одиночки и массовики-затейники, амбициозные мастера и самоуничижительные анонимы. Все они, согласившись на участие в проекте и получив свои куски либретто с четкими сопроводительными указаниями, вынуждены были принять определенные условия совместного проживания в одной партитуре. Получилось что-то вроде композиторского пионерлагеря, где каждый немного проще и общительнее, чем на самом деле.

В результате слушатель (не критик) воспринимает оперу как единое целое, а не следит за тем, чей кусок музыки сейчас идет. Критик же может себе позволить заметить, что различия все-таки есть. Музыкальная часть спектакля держалась на двух полюсах: белошвейной работе Десятникова и плакатных шлягерах «творческо-производственного объединения», неизменно вызывавших бурные овации. Но и этого вполне достаточно, чтобы счесть коллективную партитуру состоятельной.

Придираться можно было к другому -- работе постановщиков. Сценограф Бродский, выступив скорее в более привычной для него роли архитектора-дизайнера, поместил всех героев в грубо сколоченные деревянные ящики на колесиках и задал тем самым непростую задачу режиссеру. Крамер справился с ней с юмором и сноровкой. Восторг публики вызвали любовные утехи красавицы Винеры и бога Мареца (именно так зовутся в фольклорном источнике Венера с Марсом), заканчивающиеся опрокидыванием водруженной поверх марсового ящика садовой лейки на находящуюся по соседству венерину цветочную клумбу. Однако на более серьезные проблемы режиссерских сил явно не хватило.

Между тем выбранный сюжет хоть и оправдывал анонимно-лубочное творчество композиторского пионерлагеря, веселыми шутками никак не ограничивался. «Царь Демьян» (или «Царь Максимиллиан») -- знаменитая пьеса фольклорного театра, существовавшая с середины XIX века во множестве версий (либретто для питерской оперы сделала хороший знаток этой темы Елена Поленова). На остром, неотесанном и добродушном языке она повествует о временах позднеримских гонений на христиан, о жестоком царе, погубившем собственного сына. В свежесочиненной опере эта тема режиссерски никак не решена, а звучит только благодаря нежной музыке Десятникова (ему были поручены все эпизоды, связанные с образом стадальца-царевича). Но сильно печалиться по этому поводу не стоит. Не получилась серьезность в этой опере -- может, получится в следующей. Ведь все только начинается.